Варфоламей Тетерин. Уходящая легенда.

Вчера вечером нашел в сети давнего знакомого, фотожурналиста Юру Кафанова. Мы, еще совсем молодые, снимали вместе в Якутии. Запомнились его рассказы о встречах с легендарным репортером и фотохудожником Варфоламем Тетериным. И вот от Юры узнал, что Тетерин живет в Пушкино, совсем рядом с Посадом! Ему уже за 80.... Много лет Варфоламей проработал на Севере, снимал соответствующей времени техникой в лютые морозы, в условиях полярной ночи. Сейчас фантастическая /в сравнении/ техника, а снимков таких нет. Уходит плеяда романтиков, беззаветно преданных профессии.  Приведу лишь одну историю, связанную с Тетериным и его фотографией. Но сначала стихотворение!

Андрей Вознесенский

Якутская Ева

Варфоломею Тетерину

"У фотографа Варфоломея

с краю льдины, у тёмной волны,

якутянка, «моржиха», нимфея

остановлена со спины.

Кто ты, утро Варфоломея,

от которой офонарели

стенды выставки мировой?

К океану от мод Москвошвея

отвернулась якутская Ева.

И сощурясь, морщинка горела

белым крестиком над скулой.

Есть свобода в фигуре ухода

без всего, в пустоту полыньи.

Не удерживаю. Ты свободна.

Ты красивее со спины.

И с тех пор не трезвевший художник

мне кричит: «Я её не нашёл!»

Бородёнка его, как треножник,

расширяясь, опёрлась о стол.

Каждой женщине, встреченной каждой

он кричал на пустынной земле:

«Отвернись! Я узнать тебя жажду,

чтобы крестик сверкнул на скуле».

Синеглазых, курносых, отважных

улыбаются тысячи лиц

«Отвернись! Я узнать тебя жажду,

умоляю тебя – отвернись!

Отвернись от молвы и продажи

к неизведанному во мгле.

А творец видит Золушку в каждой,

примеряет он крестик к скуле.

Распечатана многотиражно –

как разыскивается бандит –

отвернись, я узнать тебя жажду,

пусть прищуренный крестик горит…»

Я не слушал Варфоломея.

Что там спьяну мужик наплетёт?

Но подрамник, балдея идеей.

он за мною втолкнул в самолёт.

Остановленное Однажды

среди мчащихся дней отрывных,

отвернись, я узнать тебя жажду!

Я забуду тебя. Отвернись."

...Лютый якутский март.  1976-й. На дворе было за минус 30 градусов. Алмазный Мирный дышал морозным паром, по небосводу гуляло малиновое солнце, а дым из печных труб уходил строго вверх, создавая белесый занавес.

Неожиданно, в тот злющий март, появляется в Мирном в расцвете лет, сил, здоровья Андрей Вознесенский. Он выступает перед геологами, горняками, обогатителями – везде, где его о том просят. Дорогого гостя приняли по-якутски: на столы выставляли строганину из нельмы и муксуна, оленьи мозги, малосольного тугунка, карасика с душком… массу других экзотических блюд, о которых на западе России даже и не слышали. И город, конечно, показали, в карьер на трубку «Мир» свозили, на обогатительной фабрике дали возможность «живые» алмазы потрогать. Короче, всё показали, что хотел увидеть АВ, ничего не утаили.

И вот спрашивают хозяева у поэта: «А есть ли у вас ещё какие пожелания?». «Есть! – отвечает поэт. – Хочу в русской баньке искупаться»

К восьми вечера первая группа гостей посетила парилку. А потом они всей оравой выскакивали в огород и голышом катались по снегу.

Что за продукты и напитки были выставлены в предбаннике я промолчу, чтобы не выглядеть сказочником, однако, некоторые из них мы можем отведать только сегодня.

И тут АВ замечает на стене прелюбопытнейшую фотографию. В застеклённом планшете размером 60х80 был запечатлён удивительный пейзаж. Под ярчайшим северным солнцем, среди высоких торосов, сидят, спиной к зрителю и загорают… две обнаженные женщины. Фотография называлась «Моржихи».

Эта фотография и сегодня впечатляет своей графикой. Она чёрно-белая, с замечательной игрой полутеней, с выверенным контрастом. К сожалению, представленная копия – жалкое подобие оригинала. Её автор – прекрасный фотохудожник, издавший пятнадцать фотоальбомов, Варфоломей Тетерин.

В 1971 году работа Варфоломея Тетерина попадает на международное биенале в Венецию, где завоёвывает главный приз «Хрустальная фотокамера». К нему прилагалось денежное пособие в десять тысяч долларов. По тем временам – ого-го! «Рашен экзотик!», «Советы построят коммунизм!», «Русские женщины растопят льды Арктики!», – кричали заголовки иностранных газет, приветствуя победу Варфоломея.

Об этом событии узнает Ричард Никсон и решает выкупить фото, что называется, с потрохами. (Когда я спросил Варфоломея: «Сколько тебе отвалил президент?», то фотограф, немного помявшись, искренно ответил: «До фига!») А на самом деле не достался Тетерину честно заработанный им выигрыш – советское государство и представить себе такого не могло, чтобы наш соотечественник мог заработать себе валюту. Поэтому выдали фотохудожнику вместо «зелёных» чеки – условные фантики для отоваривания в магазинах «Берёзка».

Мастера на биенале не пригласили (точнее не пустили), и по этой причине пришлось лететь в Якутск представителю американского посольства США. Всё произошло за один день. Получил представитель подлинный негатив, выпил с Тетериным бутылку виски и отбыл восвояси.

И как увидел Вознесенский  эту работу, то дал понять хозяевам, что не прочь бы её приобрести. Заволновались  – знают характер Тетерина. Ведь как он считал: раз передарил мой подарок кому-то, значит, не понравился он тебе и второго такого не будет. Ушли мужики в несознанку. И тут власть решила ещё раз продемонстрировать свою силу: «А ну найти и срочно привести сюда Тетерина!»

Гости уже три захода в парилку сделали, на небе Северное сияние заиграло, а художника всё нет и нет. Гости уже засобирались к отъезду, как привозят хорошо поддавшего Варфоломея. Он как увидел АВ, так сразу начал ему «Озу» читать. Поэт – о фотографии, а художник – о поэзии. Наконец договорились, что Тетерин подарит АВ почти точную копию той работы, которая оказалась у Никсона… но завтра, потому что сегодня он не знает, где она находится.

Так всё и произошло: «Но подрамник, балдея идеей, он за мною втолкнул в самолёт». А затем появилось стихотворение «Якутская Ева».

На снимках жалкие репродукции из прессы работ Тетерина.