Яблоко в соляной кислоте. Статья из МК

Григорий Явлинский ушел с поста председателя партии “Яблоко” два года назад. Вопреки ожиданиям партия не развалилась. Она мала и слаба, но она существует. Это значит, Явлинскому удалось создать жизнеспособную структуру, которая без него не умрет, что является исключительным примером в российской политической истории.
Чем сейчас занимается сам бывший “вождь”? Как он расценивает происходящие в стране события, какие видит для себя перспективы и на что тратит силы? Явлинский крайне редко дает интервью, но для читателей “МК” он сделал исключение.
— Чем вы сейчас занимаетесь, Григорий Алексеевич?
— Студентов учу, аспирантов. Книги пишу. Партии помогаю.
— Советами?
— Работой. Я член политического комитета партии “Яблоко”.
— Что вы считаете своим главным достижением в последние годы?
— В будущем году в издательстве Йельского университета выйдет моя книга, посвященная мировому экономическому кризису.
— О чем вы в ней пишете?
— О тех причинах кризиса, которые обусловлены устоями политической системы, сложившейся в мире. Они, как правило, никем не рассматриваются, но обсуждать их надо. Иначе ничего не исправить.
— Что это за причины?
— Их много. В том числе неправильная интерпретация конца “холодной войны”. Проблемы цивилизационного развития. Деформации, которые произошли с мировой политической элитой в последние 30 лет.
— А что с ней случилось? Измельчала?
— Она не просто измельчала, она стала микроскопической. Сегодняшние политические лидеры по масштабу и калибру несопоставимы с людьми, которые решали, например, задачи объединения Европы после Второй мировой войны. А если элита измельчала — она не в состоянии решать проблемы, которые стоят перед человечеством. Она их даже не всегда видит. Она все время готовится к перевыборам и затевает бессмысленные войны. Она перевела всю политику в “реал политик” и торгуется только о ценах на газ, котировках на рынках и о том, кто кому и сколько...
— Чем вы объясняете “измельчание” элиты?
— Исчез страх, который был после Второй мировой войны. Жизнь стала очень комфортной. Появилась почти бесплатная всемирная фабрика — Китай. Всю работу стали выполнять мигранты, с которыми можно обращаться как угодно. Новое
поколение политиков не имеет представления о ценностях, на которых построена послевоенная общеевропейская цивилизация. У них нет представления о том, что мировые рынки тоже основываются на тех же принципах. Они думают, что можно недоговаривать, хитрить, шулерствовать. Можно сказать, что Ирак обладает ядерным оружием, а завтра — даже не признать, что это была ложь... Нечистоплотность политиков очень витиеватым образом приводит к тому, что разлаживается все, включая экономику. Бизнес берет с них пример и тоже начинает так себя вести.
— Выходит, ваша книга не об экономике?
— В экономике ответов на коренные вопросы нет. Ее правила должны устанавливаться извне.
— Книга выйдет на английском языке?
— Да, она сначала выйдет в Нью-Йорке и Лондоне, а позже будет опубликована на русском.
— Вы довольны тем, как без вас функционирует “Яблоко”?
— Партия делает все, что можно в таких условиях. Она плывет в соляной кислоте и должна там как-то сохранять и человеческое достоинство, и политическую линию. Это очень тяжело дается.
— Вы фиксируете сокращение количества членов партии?
— Нет, мы не фиксируем, но нам очень трудно поддерживать в людях надежду.
— Надежду на то, что наступит день, когда партия будет представлена в парламенте?
— Нет, надежду на то, что люди имеют значение. Могут влиять на ситуацию. Не партия “Яблоко”, а люди как таковые.
— Вы сейчас жалеете, что ушли с поста председателя партии?
— Нет. Партия “Яблоко” первой в российской политической истории показала, что она в состоянии менять лидера. Всех лидеров только выносили вперед ногами либо убирали интригами и революциями.
— Неужели нет ни капли сожаления? Раньше партия была связана с вашим именем: “Яблоко” — Явлинский. А сейчас уже не так. Сейчас “Яблоко” — Митрохин.
— Ну и очень хорошо. Я Митрохина очень уважаю, поддерживаю его. С интересом наблюдаю за его ростом: сейчас это совсем другой Митрохин, чем два года назад.
— Вы не ходите на Триумфальную площадь?
— Нет, не хожу.
— Почему?
— Я уважаю выбор людей, которые туда ходят, но сам придерживаюсь другой тактики и другой стратегии.
— Какой?
— Я думаю, что если в обозримом будущем можно будет достичь перемен, то только эволюционным путем, а не через постоянные столкновения с ОМОНом. Вообще говоря, я бы не рекомендовал так чиркать спичкой в бензовозе.
— Вы не считаете, что столкновения на Триумфальной площади как раз и могут способствовать эволюционным изменениям представлений властей о том, как надо вести себя со своим народом?
— Я считаю, что обе стратегии работают. Если митинги на Триумфальной площади не являются политическим мероприятием, которое приватизировано кем-то в личных целях, то они, безусловно, имеют право на существование.
— На ваш взгляд, они приватизированы?
— Я туда не хожу, поэтому не хочу об этом говорить и называть каких-то имен. Для себя я знаю, что это неправильно — туда ходить. Но если митинги будут все больше превращаться в побоища, мы (партия “Яблоко”) начнем туда ходить. Это уже будет не вопрос политики, а вопрос принципа: с какой стати людей бьют за то, что они хотят провести мирное собрание?
— В чем, на ваш взгляд, ошибаются организаторы акций на Триумфальной?
— Особенность этих людей в том, что они все время по-большевистски выкрикивают, что только они правы, а все другие — неправы, и только они знают истину. Это большая ошибка, но она очень для них характерна. Потому что стратегий на самом деле может быть много. И никто не знает, какая будет успешна.
— Как вы расцениваете отставку Лужкова? Что ждет Москву?
— О том, что ждет Москву, можно будет говорить только после назначения нового мэра. А что касается отставки, то я сторонник прямых выборов мэров Москвы и Санкт-Петербурга и считаю, что такая отставка прошла в неприемлемой для цивилизованной политики форме и сильно понизила качество российской политики.
— Вы никогда не были политическим соратником Лужкова. Сейчас вы сочувствуете ему или, наоборот, считаете, что он действительно слишком долго занимал свой пост?
— Я его знаю 20 лет. Мы действительно никогда не были вместе, но у нас всегда были хорошие, человеческие отношения. Я встречался с ним, обсуждал всякие темы, входил к нему в кабинет, и я не могу считать нормальным коллективное массовое прозрение в течение одной недели, когда вдруг все электронные СМИ обрушились на него и начали уничтожать.
— Вы читали законопроект “О полиции”? Способен ли он остановить развал правоохранительной системы?
— В законопроекте три аспекта: 1) отношения между правоохранительными органами и гражданами, 2) отношения между органами и бизнесом и 3) отношения между органами и преступностью. Ничего нового ни по одному аспекту по сравнению с действующей практикой в законопроекте не содержится. Наоборот, он легализует всю действующую систему. Не зря, по словам президента Медведева, 90 процентов отзывов на законопроект — негативные.
— Как вы думаете, почему разваливается система МВД?
— Потому что у нас нарушены главные установки. Современное
государство не может существовать без разделения властей. Без равенства всех перед законом. Без приоритета защиты частной собственности со стороны государства. А у нас ничего этого нет. Поэтому целые государственные подсистемы разваливаются.
— Но почему разваливается именно милиция, а, скажем, не медицина или здравоохранение?
— Разваливается все, но в других подсистемах это не так заметно. Скажем, лечение можно получить через личные связи или через деньги. То же самое с образованием. Развала армии мы как бы не замечаем, поскольку она в бездейственном состоянии. А милиция действует, мы соприкасаемся с ней ежедневно, и ее ничем нельзя заменить.
— Можно ли с помощью модернизации собрать разваливающиеся структуры?
— Если под модернизацией понимать чисто технические инновации, то нельзя.
— Что такое модернизация России?
— Модернизация России — это изменение правил общественных отношений внутри государства. Установить одинаковый для всех закон. Ввести независимый суд. Поставить правительство под контроль общества. Формировать законодательную власть с учетом мнения значительной части общества, а не просто одной бюрократической группы. В этом состоит модернизация.
— Не собираетесь вернуться в политику?
— Некуда возвращаться. Нет политики.
— А в систему государственного управления?
— Не рассматривал такую задачу.
— Куда бы вы перенесли памятник Петру Первому?
— Там рядом есть парк, где много разных памятников. Можно туда. Но вообще говоря, не с этого надо начинать. У меня, конечно, есть отношение к этому памятнику, и оно понятно. Но только это не вопрос номер один.