Колокола

Колокола бывают разные – большие, многопудовые, с мощным голосом, что слышен на всю округу. Их звон - одиночный, размеренный, низко звучащий, именуется благовестом. Бывают колокола и полегче – средние и малые «зазвонные», ведущие мелодию звона. Они отличаются красотой и многообразием голосов, создающих ощущение торжества и ликования. Известны и часовые колокола с их приятным мелодичным голосом, подключенные к механизму башенных часов, как, например, на знаменитой колокольне Троице-Сергиевой лавры. Колокольные звоны – это символы
православной веры, «голос церкви». Но сами колокола, изумляющие своими размерами,
красотой и благозвучием, – достойная часть великих и многообразных сокровищ русской
культуры.

Колокола в мире известны с глубокой древности. На Руси они вошли в обиход с принятием
христианства. Но так уж повелось, что в России им выпала особая миссия: они стали и
непременным атрибутом православного культа, играли важную роль в общественной жизни
страны. Радостным колокольным звоном отмечали различные торжества, печальным – возвещали
о постигшем страну несчастье. Мощные звуки колоколов, в случае грозящей опасности, призывали народ к единению, верности и гражданскому долгу.

Среди великого множества колоколов, отлитых в России, троицкие были особенно знамениты.
По своему составу, древности, многообразию, величине, художественному оформлению и
гармоничному подбору в системе звона они представляли собой один из величественных
ансамблей «звучащих памятников» России. Но время оказалось безжалостным к ним. До нашего
времени сохранились лишь немногие. Следует признать, что колокола погибали еще в древности.
Случалось, что они повреждались, на них образовывались трещины и вследствие этого искажался их звук. А иногда их судьбу предопределяла и скромность художественного оформления. И тогда их переливали. Но они не исчезали бесследно, а как бы продолжали исполнять надлежащее предназначение в своем новом виде. Так, например, недолго прослужил большой колокол весом в 3555 пудов, отлитый на деньги, пожалованные в монастырь в 1691 и 1693 годах государями Иоанном и Петром Алексеевичами. Спустя 20-30 лет (до 1735 года) он был уже поврежден («с одной стороны распилован») и, в конце концов, был использован в качестве материала для отливки известного троицкого «Царь-колокола» в 1748 году.

Подобная участь постигла и колокол по прозвищу «Баран» в 1708 году. Видимо, с самого
начала он не удался, хотя и был отлит известным колокололитейным мастером Иваном Моториным, сыном Федора Дмитриевича – основателя прославленной династии Моториных. Такие прозвища, как «Баран», «Козел», «Голодай», «Беспутный» и им подобные, давались, обычно, колоколам за их неблагозвучные голоса.

Очень серьезную потерю колокола, в том числе и троицкие, понесли в правление царя Петра
I. Согласно его указу от 19 ноября 1700 года о сборе колокольной меди (одну четверть от общего веса колоколов) для литья пушек вместо затонувшей под Нарвой артиллерии, более трети существовавших тогда колоколов пошли на пушечное дело. Не пощадили колокола и
Троице-Сергиева монастыря, в том числе один из древних, отлитый при преподобном Никоне
Радонежском в 1427 году. Согласно повести «Чудо 1701 г. с колоколами Троице-Сергиева
монастыря», после проведения петровского указа, он таинственным образом исчез и тем
самым избежал гибели. На самом деле, колокол, по царскому предписанию, в порядке
исключения, попал на Пушечный двор, а затем был передан в Троицкий Богоявленский
монастырь в Москве. К сожалению, там он пострадал от пожара и пошел на создание новых
колоколов.

Непоправимый ущерб колоколам был нанесен в 20-30-е годы XX века. Советская власть
воспринимала колокола враждебно, видя в их звучании символ царской России.Поэтому их лихо сбрасывали с колоколен, разбивали на куски и использовали как вторсырье. Из более чем 60-ти колоколов из собрания Троице-Сергиевой лавры по данным письменных источников XIX – начала XX века, сохранилось всего 23 колокола: 17 – на колокольне, некоторые из которых в настоящее время являются действующими, и 6 небольших – в собрании Сергиево-Посадского музея. Погибли выдающиеся памятники колокололитейного дела: «Годунов» или «Цареборисов» 1600 г. (?), «Корноухий» 1683 г. и «Царь-колокол» 1748 г.

Гибель троицких колоколов, свершившаяся зимой 1929-1930 годов, получила широкую
известность благодаря изданным дневникам известного писателя М.М. Пришвина, проживавшего
в те годы в Сергиевом Посаде и ставшего очевидцем этих событий. Все происходящее он воспринимал как «публичную казнь». При этом он не только вел записи в дневнике, но и
фотофиксировал. На коробке с сотнями сохранившихся негативов его рукою написано «...
когда били колокола». Под таким же заголовком в Сергиево-Посадском музее – заповеднике в
1998 году состоялась фотовыставка, где впервые для широкого обозрения был продемонстрирован редчайший, вошедший теперь в историю, фотоматериал.

Об исчезнувших древних колоколах сохранились сведения в письменных источниках, о них
говорится в трудах известных церковных историков прошлого – Е.Е. Голубинского, архимандрита Леонида (Кавелина), иеромонахов Арсения и Гедеона, так и современных исследователей делается все возможное, чтобы не только восстановить историю троицких колоколов, но и воссоздать заново особо выдающиеся памятники.

Первые колокола появились в монастыре в XV веке. Со временем их численность заметно возросла. Потребовалось строительство и специальных колоколонесущих сооружений. В 1476 году была построена Духовская церковь – «иже под колоколы» с приземистой звонницей над храмом, в арочных проемах которой размещались колокола. А в конце XVI века между этой церковью и Троицким собором была возведена уже «колокольница» шатровая на 5-ти столбах.

Коллекция древних колоколов достаточно полно отражена в Описи Троице-Сергиева монастыря
1641 года. В то время здесь числилось 9 больших благовестных и 30 средних и «меньших»
колоколов. Помимо Духовской церкви и «колокольницы», колокола размещались также на
церкви Чудотворца Сергия «на воротах» («два колокола невелики») и Больничной церкви
Зосимы и Савватия Соловецких («колокол благовестной, да четыре колокола зазвонных, все
невелики»). Среди больших благовестных два колокола упоминаются как «дача царя и великого князя Бориса Федоровича всеа Руссии». В один колокол, как говорится в Описи, звонили «в празднества большие», в другой, весом 625 пудов, – в менее торжественные праздники (полиелейные). Имелись и такие колокола, которые использовались по специальному назначению. Это «застольный» колокол, связанный, вероятно, с монастырской трапезой, и «всполошной» (на Духовской церкви), в который звонили в тревожные для монастыря дни, например, при подступе поляков к Троицкому монастырю в 1608-1610 годах во времена польско-литовской интервенции в России. Об этом говорится в «Сказании» Авраамия Палицына – келаря Троицкого монастыря (1607-1620): «Стражи же увидевше с церкви заводных людей во вратах стоящих, начаша бити в осадной колокол». Один из древних колоколов на Духовской церкви был «очепным». Так именовались в Древней Руси качающиеся колокола, когда звонари раскачивали не языки колокола, а сами колокола. А назывались они так по специальному шесту «очапу» или «очепу», который приделывался к вращающемуся валу с насажанным на него колоколом. Подобные колокола выполняли основной церковный звон – «благовест», были самыми большими и, как говорится в Описи, в них благовестили «в государев приход о подъеме с монастыря». О большом многообразии колоколов и богатстве звона свидетельствует наличие колоколов «красного звона», которые назывались так за их приятный мелодичный тембр, зазвонные и восемь колоколов призвонных, меньших колоколов».

Имеются в Описи сведения и о часовых колоколах – «новых и старых часов» и перечасных,
«что стоят у часов на трапезе».
Среди достаточно большого числа старых колоколов, отмеченных в Описи 1641 года, особое
место принадлежит трем: «Чудотворцеву» и двум годуновским. Названия колоколам давали не
только по их роли в богослужебной практике. Нередко они носили имена или прозвища,
указывающие на их происхождение. Именно к такому относится самый ранний в собрании
монастыря колокол «Чудотворцев». Позднее его иногда называли «Никоновским». Он был прозван так по имени игумена Троицкого монастыря преподобного Никона Радонежского Чудотворца, при котором он был отлит в 1420 году. Благодаря какому-то неведомому чуду, колокол сохранился. Он находится в настоящее время на колокольне и хорошо виден в западном пролете третьего яруса. Безусловно, это редчайший образец колокололитейного дела XV века. Он привлекает к себе внимание необычной для русских колоколов шлемовидной формой и изящной уставной надписью в две строки, опоясывающей верхнюю часть его тулова.

По сути, она является единственным его украшением, а по содержанию – равна ценнейшим
летописным свидетельствам. Надпись гласит: «Во славу святые и Живоначальныя Троица
свершися си колокол в лета благочестиваго и великаго князя Василия Дмитриевича и архиепископа Фотия, митрополита Киевскаго и всея Руси, во обитель преподобнаго отца нашего Сергия, при настоятельстве отца нашего Никона игумена, в лето 6928 (1420), индикта 13, месяца августа 15, на Успение пречистыя Владычица нашея Богородица Мария».

Возможно, создание этого колокола было приурочено к строительству Троицкого собора
(1422) над гробом преподобного Сергия Радонежского.
Ценнейшим приобретением для монастыря стали годуновские колокола. Они поступили в
монастырь в качестве вклада от царя Бориса Годунова. Во Вкладной книге Троице-Сергиева
монастыря 1673 года об этом записано так: «[7]111-го [1602/1603] году ... Государь же царь и великий князь Борис Федорович всеа Русии и его благоверная царица и великая княгиня Марья и их царские дети, благоверный царевич князь Федор Борисович всеа Русии и благоверная царевна и великая княжна Ксенья пожаловали колокол большой благовесник».

Другая запись: «[7]103-го [1594] году декабря в 6 день дал вкладу колокол большой
благовесник, весу в нем 625 пуд».Царь Борис Федорович Годунов придавал особое значение своему вкладу 1602/1603г. В Пискаревском летописце говорится о том, что при доставке из Москвы большого колокола в Троицкую обитель шел «за образом» (имеется ввиду золотой оклад на икону «Троица») и за колоколом сам «царь и великий князь Борис Федорович всеа Руссии и с царицею». Об этом же событии, но более подробно рассказывает проезжавший иностранец Уильям Парри во время следования через Россию в составе персидского посольства в 1599-1600 годах. По его
рассказу, вся пышная процессия с царской фамилией во главе сопровождалась при выезде из
Москвы царской гвардией в 500 человек, множеством монахов, самим Патриархом с архиепископами и епископами и тремя огромными каретами, запряженными белыми лошадьми.
Сам же колокол везли 3500 человек по дымящимся от трения деревянным мостовым Москвы.
Вероятно, доставка колокола в монастырь продолжалась долго, иначе чем объяснить разницу
в его датировке, согласно письменным источникам – в 2-3 года. Но, к сожалению, этому
колоколу, весом от 1800 до 2000 пудов, отлитому, как установлено, в 1600 году (дата
создания колокола уточнена иеромонахом Троице-Сергиева монастыря Зосимой) выдающимся
мастером-литейщиком Андреем Чеховым (Чоховым), создателем знаменитого московского
колокола «Реута» 1622 года (в собрании Государственных Музеев Московского Кремля), не
повезло. Еще при «жизни» колокола часть надписи на нем с именем вкладчика и датой
отливки оказалась сбитой. Впервые это, по всей вероятности, произошло во времена осады
крепости Троице-Сергиева монастыря в 1608-1610 годах польско-литовскими интервентами во
главе с Лжедмитрием I, когда Бориса Годунова считали виноватым во всех несчатьях. В
Описи монастыря 1701 года он значился как «колокол воскресной вкладной царя Борисовской
без подписи». Вторично – в 1744 году, при Елизавете Петровне. Более того, предполагалось
даже перелить его на новый «Царь-колокол». В народе же его по прежнему величали как
«Царе-борисов» или «Годунов».

Другой годуновский колокол, вложенный Борисом Годуновым ранее, в 1594 году и получивший
прозвище «Лебедь» (вероятно, за благозвучие), как и «Никоновский», чудесным образом сохранился до нашего времени. В течение многих лет он выполнял ведущую роль в звонах
благовестников в Троице-Сергиевой лавре (находится, как и раньше, на колокольне в
середине третьего яруса).

По нему можно судить о мастерстве колоколитейщиков конца XVI века, знавших тонкие
секреты отливки колоколов большого веса и значительно обогативших их художественное
оформление. Колокол 1594 года – это поистине выдающееся произведение русских литейщиков.
Огромные размеры колокола не противоречат стройности его пропорций, плавной линии
профиля и изяществу отделки. В верхней части его тулованаходится высокий венец, на граненых проушинах которого виден переплетенный жгутом растительный орнамент. Два изящных фриза – вверху из надписи и растительного орнамента, а внизу, только из надписи – опоясывают его тулово. Орнамент в виде вьющихся и переплетенных стеблей с завитками и цветами и надпись, выполненная вязью красивым начертанием рельефных букв и являющаяся неотъемлемой частью его декора, позволяют поставить колокол в ряд лучших памятников прикладного искусства годуновского времени.

XVII столетие, отмеченное ростом колоколитейного дела в России, ознаменовалось в Троице-Сергиевом монастыре производством местных колоколов. В Описи 1641 года упоминается «анбар, а в нем колоколенный горн». Известны и местные колокола, один из которых сохранился. Это колокол 1649 года, отлитый в царствование Алексея Михайловича. Из надписи на нем следует, что он был перелит из старого, а «прибавка медь монастырская». На колоколе стоит и имя мастера – некоего Игнатия. Среди других значится колокол 1665 года, отлитый при архимандрите Иоасафе (1656-1667), и колокол 1673 года весом в 105 пудов, перелитый из старого во времена настоятельства архимандрита Феодосия (1667-1674). Троицкие колокола, судя по колоколу 1649 года, были довольно скромны по своему художественному убранству. Основным украшением их служили искусно выполненные надписи, что было в традициях убранства русских колоколов.

О расцвете в монастыре колоколитейного дела в XVII веке свидетельствует создание еще
одного колокола-гиганта - «Корноухого», прозванного так за его железные уши. В
пространной надписи на нем, воспроизведенной иеромонахом Арсением задолго до гибели
колокола, сообщалось: «В лете осьмыя тысящи 192 [1683] в месяце септеврие в 1 день по
повелению благочестивейших великих государей царей и великих князей Иоанна Алексеевича и
Петра Алексеевича всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержавцев, при настоящих
властех архимандрите Викентие, при келаре старце Прохоре, при казначее старце Сергие
вылит сей колокол в обители пресвятые и живоначальныя Троицы и преподобных и богоносных
отец Сергия и Никона, Радонежских чудотворцев из старых колоколов с прибавочной медью,
монастырскою казною и при всей во Христе братии. А в сем колоколе весу 1275 пуд. Лил сей
колокол мастер Федор Дмитриев сын Моторин». Хотя этот троицкий гигант и не сохранился,
но, бесспорно, это произведение работы выдающегося мастера Федора Дмитриевича Моторина
не уступало отлитым им известным колоколам в собрании Московского Кремля, отличавшимся
красивой формой и нарядным декоративным оформлением.

Троицкие колокола XVIII-XIX веков, в основном, были массовой отливки, малоинтересными в
художественном отношении. Исключение среди них составлял троицкий «Царь-колокол», о
существовании которого, в отличие от знаметиного столичного, знают немногие. Отлит он
был вскоре после него. А идея его создания теснейшим образом была связана не только с
возведением новой колокольни (1740-1770), привлекшей внимание светских и монастырских
властей. Сама императрица Елизавета Петровна вела строгое наблюдение за ее строительством. Указ предписывал: «Зачатую строением каменную колокольню строить неспешно, чтоб оная на фундаменте отстояться могла без повреждения, и для того, дабы большой колокол перелитием к постановке в ту новую колокольню изготовился, ибо по рисунку той колокольни надлежит тому большому колоколу быть во втором апартаменте».

Нужно отметить, что к этому времени был уже накоплен достаточно большой опыт по созданию
колоколов-гигантов. Для отливки троицкого был приглашен Михаил Моторин, работавший
вместе с отцом Иваном Федоровичем над созданием московского колокола, а с ним и другие
опытные мастера – литейщики Семен Степанов и Гавриил Лукьянович Смирнов, которые непосредственно и отливали колокол. Для работы было выбрано место недалеко от лавры, в
районе приходской Воскресенской церкви (Петра и Павла), где был поставлен завод с
литейной ямой. Трудились над созданием колокола долго, целых 4 года. Были и неудачи, но
в конце концов его отлили (1748). По весу (более 4000 пудов или 64 тонны) он значительно
уступал московскому (202 тонны), возможно поэтому и избежал печальной участи собрата,
был благополучно поднят на колокольню и являлся действующим вплоть до самой гибиели.
Представление о нем дает описание иеромонаха Арсения и сохранившиеся фотографии 1930
года, где он запечатлен сброшенным с колокольни, но еще не разбитым. По традиции, тулово
колокола было опоясано декоративным фризом, состоявшим вверху из двух строк рельефной
надписи и под ней двойной орнаментальной каймы (орнамент плохо различим); внизу, на
валу, – продолжение надписи. Основное место в убранстве колокола занимали рельефы герба
Российской империи и трех портретов императрицы Елизаветы Петровны, великого князя Петра
Федоровича и супруги его великой княгини Екатерины Алексеевны. Над ними литые образа –
Распятие и Явление Богоматери преподобному Сергию Радонежскому. Портреты на колоколе
были выполнены по рисункам придворного живописных дел мастера Луи Каравакка, а отделка
всех наружных украшений проведена московскими чеканщиками Алексеем Исаевым и Петром
Федоровым. Заслуживает внимание и пространная надпись на колоколе в 4 ряда, раскрывающая, историю его создания.

В ней говорится: // Во славу пресвятые, единосущныя, животворящия и неразделимыя Троицы,
Отца и Сына и Св. Духа, в честь преблагословенныя Богородицы, Приснодевы Марии, молитвами преподобных и богоносных отец наших Сергия и Никона, игуменов Радонежских и всея России чудотворцев; // по имянному и всемилостивейшему указу Ея императорского Величества Благочистивейшия, Самодержавнейшия Великие Государыни нашея Императрицы Елизаветы Петровны, самодержицы всея России, при наследнике Ея, внуке Петра Перваго, благоверном Государе Великом князе Петре Федоровиче и супруги его благоверной Государыне Великой княгини Екатерине Алексеевне, благословлением святейшаго правительствующего Всероссийскаго Синода, за начальство того же святейшаго Синода члена, преосвященного Арсения Могилянскаго, архиепископа Переславлавльскаго и Дмитровскаго и архимандрита Свято-Троицкие Сергиевы лавры, перелит сей колокол из прежнего, в 1716 лете литаго, весом 3319 пуд. бывшаго колокола. Весу же имеет в себе сей колокол 4000 пуд., который лит в сей // Троицкой Лавре в 1748 году сентября 12 дня. Лили сей колокол мастера Гаврило Лукианов сын Смирной и Семен Степанов». В 1759 году колокол был поднят на колокольню. В то время он был самым крупным действующим колоколом.

«Царь-колокол» – это последний выдающийся памятник в троицком собрании колоколов. На
вновь построенной колокольне, ставшей центром архитектурного ансамбля монастыря и
главной его звонницей, колокола располагались следующим образом: во втором ярусе висели
три больших благовестника: «Царь-колокол», «Годунов» или «Цареборисов» и «Корноухий».
Весь основной звон размещался в третьем ярусе (там он находится и ныне). Выше, на
четвертом ярусе, одиноко висел, и висит сейчас, колокол «Переспор» или «Часовой» (1780).
О пятом, последнем ярусе, было сказано, что там находятся колокола: один по весу наподобие «Никоновского» (около 30 пуд.), «прочие же все мелкие». Все колокола этого яруса не действовали. Нельзя не коснуться и часовых колоколов. В 1781 году по инициативе митрополита Платона (Левшина) к часам, устроенным на колокольне «тульской ружейной палаты казенным ружейником Иваном Ивановичем Кобылиным, были закуплены 8 колоколов на четверти, а в колоколах весу 17 пуд. 14 фунта». В 1784 году к часам были «прикреплены четвертные шатающиеся колокольчики и молоточки».

С закрытием монастыря (1919) троицкие колокола замолчали на 26 лет. С возобновлением
богослужения (1946) оставшиеся стали вновь действующими, но звон не был восстановлен
полностью. Не хватало, по мнению известного старейшего звонаря Троице-Сергиевой лавры
игумена Михея, «колокола пудов на 200-250 и больших колоколов». Не было и практического
руководства по церковному звону.

Мысль о воссоздании колоколов возникла вскоре после окончания реставрационных работ на
колокольне. Выяснилось, что сохранившиеся конструкции вполне способны удержать огромную
массу колокольного металла. И вот, начиная с 2000 года, в канун третьего тысячелетия от
Рождества Христова, по благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, в результате совместных усилий Русской Православной Церкви и благотворительной деятельности со стороны высшего духовенства и состоятельных граждан, а также большой общественной поддержке, были проведены колоссальные работы, связанные с воссозданием колоколов. Решено было отлить новые колокола по подобию старых, самых больших и знаменитых – «Годунова», «Корноухого» и «Царь-колокола». Два первых – под новыми именами – «Благовестник» и «Первенец». Конечно, многие тайны колоколитейного дела были забыты и нужно было овладеть заново утраченным мастерством. В течение двух лет осуществлялась подготовка к возрождению колоколов с привлечением специалистов самого высокого уровня и разного профиля. Особое внимание уделялось художественному оформлению и выбору тональности, созданию математической модели звучания.

При разработке проекта-реконструкции новых колоколов были максимально учтены традиции в
отношении веса, сохранения формы тела (профиля) колокола и языка, конструкции ушей и
маточника (короны). Орнаментальное убранство «Благовестника» и «Первенца» было
разработано Обществом церковных звонарей Московской патриархии во главе с председателем
и руководителем звонов Московского Кремля и храма Христа Спасителя И.В. Коноваловым, а «Царь-колокола» – совместно с братией Троице-Сергиевой лавры. В декоре первых колоколов были использованы мотивы орнаментов старых колоколов (по фотографиям М.М. Пришвина) и основные схемы и орнаментальные узоры, близкие или аналогичные колоколам XVII века. На обоих колоколах сохранена поясная ярусная декорировка, где существенное место отведено и надписям. В орнаменте на «Благовестнике» использованы мотивы стилизованного растительного узора в виде поясков из дугообразно переплетенных стеблей с трилистниками. На «Первенце» – фризы из ритмично чередующихся шестикрылых серафимов и херувимов, образующие вверху широкий декоративный пояс, и арабесок, использовавшихся на моторинских колоколах. В целом для новых колоколов характерны утонченность и изысканность.

Принципиально иной подход к оформлению мы видим на «Царь-колоколе». Его художественное
убранство отличается особой пышностью. Здесь также использована традиционная поярусная
схема, но только декор плотно заполняет почти всю поверхность тулова. Явное предпочтение
здесь отдано не орнаменту, а изобразительному ряду. Верхняя часть колокола (плечи) украшена широким фризом из нескольких поясов: между орнаментальными полосками размещены
поясные фигуры святых в медальонах, над ними – ряд одинаковых шестикрылых херувимов и
серафимов. Основной изобразительный ряд представлен на центральной части тулова – композиции из трех фигур в рост в орнаментальном обрамлении: Спаситель с преподобными
Сергием и Никоном Радонежскими; Богоматерь с канонизированными наместниками лавры –
Антонием и Кронидом; преподобные святые, радонежские чудотворцы – Максим Грек, Дионисий
(Зобниновский) и Михей; московские митрополиты – Иннокентий, Филарет (Дроздов) и Макарий
. Над каждой группой святых размещены «Распятие», «Явление Богоматери Сергию»,
«Рождество Богоматери» и «Троица», введенные в ряд поясных фигур верхнего фриза. В
целом, в подборе образов святых и сюжетов на колоколе нашли отражение как история лавры
за многовековое ее существование, так и современная жизнь. Художественное убранство
колокола отличается высоким уровнем исполнения.

Большое место на колоколе отведено пространной надписи, расположенной внизу в украшении
колокола, на валу, в 5 строк. Она несет как декоративную, так и информационную нагрузку.
В содержании отражена история создания колокола и запечатлены имена президента России
Владимира Путина и Святейшего Патриарха всея Руси, священноархимандрита лавры Алексия
II, с благословения которого и были отлиты колокола. В надписях представлены также имена
тех священнослужителей, «тщанием и радением» которых были созданы колокола. Это
наместник Троице-Сергиевой лавры епископ Сергиево-Посадский преосвященный Феогност и
эконом – архимандрит Георгий. В надписи на «Царь- колоколе» перечислены также имена
благотворителей и непосредственных исполнителей.

Первые два колокола весом 27 и 35 тонн были отлиты на ЗИЛе (Москва), и водружены на
колокольню в сентябре 2002 года, а «Царь-колокол» весом в 72 тонны – на Балтийском заводе в Санкт-Петербурге в ноябре – декабре 2003 года. Поднят на колокольню в апреле 2004 года. Впервые зазвонил он в праздничные дни Святой Троицы. Уникальная работа по отливке современных колоколов Троице-Сергиевой лавры еще ждет своих исследователей.
К сожалению, троицкие колокола недоступны для близкого их осмотра. Но прислушайтесь
внимательно к их чарующему звону, широко плывущему над городом, и вы почувствуете мощь и
глубину многогранной русской культуры и неисчерпаемую духовность ее творцов.
 
Источник: "Возвращение к вере. Храмы Сергиево-Посадского района"