Большинство из нас ежедневно пользуются современными удобствами – горячей и холодной водой из крана, газовой плитой, интернетом и, наконец, туалетом. Кажется дикостью в условиях современного города ходить в сортир на улицу или приносить в квартиру воду с уличной колонки. Но, к сожалению, рядом с нами всё это есть. Равно, как и сквозные трещины в стенах комнаты, и невозможность нормально выйти из дома изза подтопленного после дождя подъезда. Корреспондент газеты «Вперёд» поделилась своими впечатлениями от прогулки по сергиевопосадским трущобам. Общедоступной информации о расселяемых в Сергиевом Посаде домах оказалось предостаточно для того, чтобы я отобрала несколько адресов для небольшого вояжа по родному городу.
Клементьевские задворки
Странное ощущение безвременья наступает, когда сворачиваю с улицы Маяковского на Куликова, а потом — через дорогу в жилой квартал и мимо единственной в этом районе девятиэтажки прохожу к Хотьковскому проезду. На Клементьевском посёлке мне знакома каждая тропка, каждый балкончик двухэтажек, которые практически не изменили свой облик за последние двадцать лет моей памяти. Пробираюсь вдоль стареньких домиков и вспоминаю, как опасалась, что со зданий прямо на голову обрушится кусок штукатурки. И сейчас, подходя к двухэтажным постройкам, опасливо смотрю наверх. Мужичок высовывается из окна с сигареткой и, заметив на шее моего коллеги Сергея фототехнику, интересуется, кто мы и что забыли в их небольшом и уже давно неуютном мире. «Мы журналисты, пришли снимать репортаж про вашу жизнь в аварийных домах», — отвечаю. Мужичок засуетился, и уже буквально спустя десять минут во дворе дома № 16 по улице Маяковского собираются жители.
«Все эти двухэтажки были построены заводом ЖБИ в 50-х годах, — начинает рассказ Владимир, старожил дома № 16. — У меня на заводе работал отец, нам дали тут комнату в коммуналке». Его семья заехала в одну из комнат общежития ЖБИ в 1957 году. Тогда в каждом из двух подъездов дома были по две двухкомнатные квартиры, вход в которые был из подъезда налево. А в угловых квартирах находились общежития по три комнаты и одной общей кухне. «Я помню, как по коммуналке в лаптях ходил, девчонкам из общежития патефон заводил, клопов собирал кисточкой, а отец — газетой», — смеётся Владимир и будто переносится в воспоминаниях на шестьдесят лет назад.
Говорит, что капитально дом ремонтировали за всю его историю лишь пару раз. Кровлю, когда она начинает течь, он латает сам. Самого глобального преображения дома вдоль Маяковской улицы дождались в год 700летия преподобного Сергия, то есть в 2014 году. Тогда крышу обновили, фасад покрасили, сделали отмостку. Сейчас управляющие компании не хотят заниматься такими старыми домами, поэтому одна за другой от них отказываются. Владимир с семьёй сейчас живёт в трёхкомнатной квартире, платит за все услуги ЖКХ порядка восьми тысяч рублей в месяц. «Когда что-то из работ нам по силу, сами с мужиками делаем», — говорит старожил и, кажется, не надеется переехать из совсем старенького, но такого родного дома.
Сквозная трещина
Пока разговаривала с местными мужиками, ко второму подъезду подъехала «Вольво», из которой прямо к нам устремилась женщина, тоже жительница дома № 16. Ирина переехала в свою двушку 26 лет назад. Тихий район города и небольшой домик посреди зелёного двора ей нравятся до сих пор.
«Если бы в этом доме можно было жить не опасаясь, я бы вложилась в ремонт. Но мы вынуждены сейчас строить дом, чтобы отсюда съехать», — начинает рассказ и ведёт нас к подъезду. Фундамент дома давно ушёл ниже уровня придомовой территории, поэтому во время дождей без резиновых сапог выйти на улицу жители не могут — вода стоит по щиколотку.
Поднимаемся на второй этаж. Над головой огромной паутиной висят электрические провода. Ирина говорит, что они периодически «коротят», и в квартирах вышибает пробки. В своей квартире женщина показывает нам главные «достопримечательности» — старые батареи, которые она боится даже трогать, и сквозную трещину в комнате. «Три года назад поставили маячок поверх флизилиновых обоев, больше никто ничего не проверял», — с сожалением говорит Ирина.
В отличие от 16-го дома по Маяковского, его сосед — дом № 17 по Хотьковскому проезду включён в список аварийных. С виду он вполне прилично выглядит, другое дело — внутренний вид подъездов! На самом деле шли мы именно к этому дому, так как он является наиболее заселённым из всего списка аварийных домов округа. В здании 1957 года постройки проживают порядка 60 человек. Жители квартир второго этажа говорят, что у них регулярно возникают проблемы с кровлей. «Раз в год точно чтото латают. И сейчас, пока был режим самоизоляции, кровлю сделали, — рассказывает скромный молодой человек, выходящий из подъезда двухэтажки. — Потечёт ли вновь по стенам, будет ясно с наступлением осени».
Проклятый старый дом
Садимся с фотографом в машину и едем дальше к уникальному дому в центре города. Деревянной двухэтажке по адресу Ильинская, 11 в этом году исполнилось 130 лет! И в нём до сих пор живут более двадцати человек.
Едва не пропустив незаметный поворот, мы подъехали к деревянному дому, десятилетия назад покрашенному зелёной краской. Перед домом несколько покосившихся сараев, пару разобранных грузовиков, деревья, несколько импровизированных парковочных мест, отсыпанных битым шифером. Одно из окон на первом этаже забито хламом и напоминает бойницу. Ставим машину и дальше идём пешком по грунтовке, огибающей здание. Слева за кустом мелких розовых цветов находим крыльцо.
«Хозяева, есть кто?» После упорного стука дверь открывает женщина, хромающая на одну ногу. Это Валентина Андреевна, в этом доме она живёт с семьёй уже восемнадцать лет.
В 2002 году с сестрой они переехали из Туркмении в Сергиев Посад. Так и остались жить в деревянном «особняке» за Лаврой. Всего в доме два подъезда, в которых проживают девять семей. Управляющие компании отказались от обслуживания дома, жильцы платят только за потребляемые ресурсы. С 2010 года помещения признаны аварийными.
«Ну проходите. Только не пугайтесь», — с улыбкой проводит нас в коридор женщина. В небольшом помещении стоит запах сортира, такой, что хочется тут же развернуться и выбежать на улицу. Отходы жизнедеятельности человека сливаются тут же в яму под домом.
Проскальзываю в дверь направо и попадаю в большое помещение с тусклым светом. Это общая кухня. По одной стене стоят два АГВ, по трём другим — газовые плиты и столы. У каждой семьи здесь своя зона, где они каждый день готовят себе еду.
«На нашу кухню поставили второй АГВ, который должен стоять в соседнем подъезде, но там жили пьяницы, поэтому побоялись, что может взорваться и поставили нам, — присаживаясь на стул посреди кухни начинает свой рассказ Валентина Андреевна. — У нас тут две семьи — моя и внучки, жильё у нас муниципальное, но мы себе сами воду провели и каждый месяц выкачиваем яму. Линолеум сами настелили на кухне, полы отремонтировали, когда они проваливаться стали».
Если пройти сквозь кухню, по коридору справа и слева выстроено что-то вроде кладовок. Оказывается, это туалетные комнаты двух семей, в них есть душевые, небольшие раковины и унитазы. Далее — двери в квартиры и лестница наверх. Те жильцы, кто не смог провести все удобства в дом, ходят в сортир, а воду носят вёдрами с колонки, которая располагается вниз по улице, у Ильинской церкви.
Выживающие вне условий
Антонине Яковлевне 75 лет и она из тех, кто не смог оплатить себе обустройство туалета и ванной. Она пользуется общим туалетом, ходит с ведром к колонке. Говорит, что является абонентом «Водоканала», исправно платит за воду и боится, что ближайшую к их дому колонку могут демонтировать. «Чего я боялась всю жизнь — общежития! А так сложилось, что свою жизнь я доживаю в коммуналке», — с надрывом в голосе рассказывает Антонина Яковлевна, машинально натирая свою и без того белоснежную газовую плиту. Элементарного права на «помыться» пожилая женщина лишена в период пандемии — сначала были закрыты бани, а потом продлили режим самоизоляции для людей старше 65 лет.
Но это не самая ужасающая история дома № 11 по Ильинской улице. Женщины, взволнованные появлением журналистов, провожают нас в соседний подъезд. Заходим внутрь — тут всё ещё печальнее. Тот же сортирочко, а далее пустующее помещение вместо кухни, где сохранилась печь. В подъезде только одна ухоженная дверь в квартиру, это как раз жилище внучки Валентины Андреевны. Из-за другой — старой двери слева — слышны разговоры. Женщины говорят, что там живёт инвалид первой группы Александр Ф. Говорят, что попал мужчина в злополучный дом не сам, якобы нормальной жилплощади его лишили обманом. Александр лишён обеих ног. В его комнате — кровать, на которой и живёт мужчина. Рядом — утка, на утке стоит банка с едой. К инвалиду несколько раз в неделю заходит дочь, иногда — приятель, с которым они много лет работали вместе. Социальных работников соседи не видели у него ни разу.
Туристическими тропами
Выходим из дома. Антонина Яковлевна провожает нас к соседнему дому. Грунтовка приводит нас к бараку на несколько квартир, за ним — тонкая тропка, выводящая нас к расселённому пару лет назад деревянному дому на улице Кирова. «У нас одно время китайцы постоянно ходили, всё фотографировали, — ругается Антонина Яковлевна. — Как будто какой-то туристический маршрут у них тут проходил, вдоль наших трущоб». Конечно, до ужасов мумбайских трущоб или пригородов Найроби разваливающимся домам Сергиева Посада ещё далеко. Кажется, у таких двориков с деревянными бараками и советскими двухэтажками даже есть своё провинциальное очарование: на раскинутых между деревьями бельевых верёвках жители сушат одежду, смастерённые местными мужиками лавочки по вечерам становятся центром притяжения любителей культурно отдохнуть за бутылочкой горькой и обсудить главные политические новости. К «чужим» в таких местах относятся настороженно и, кажется, так и норовят сказать: «Попробуйте, поживите в таких же условиях!»
В Сергиево-Посадском городском округе более 215 домов признаны аварийными. В основном это двухэтажные здания, которые строились в середине прошлого века для рабочих крупных заводов и предприятий. Соответственно, наибольшая концентрация таких домов на Рабочем, Скобяном и Кирпичном посёлках Сергиева Посада, а также в Краснозаводске и Хотькове. С развитием города и строительством многоэтажных жилых домов аварийные дома стали потихоньку расселять. Этому способствовала и активно заработавшая подмосковная программа по расселению из аварийного жилого фонда. По сообщению министерства жилищного строительства Московской области, Сергиево-Посадский городской округ вошёл в тройку лидеров по количеству расселяемого в 2020 году аварийного жилья. К четвёртому кварталу текущего года планируется расселить около 450 человек из 183 аварийных помещений. В Сергиевом Посаде больше всего домов расселят на Рабочке — 5 домов по улице Карла Либнехта, 2 по Стахановской и 2 по Краснофлотской. Также новое жильё обретут жильцы домов по улицам Кирпичной, Инженерной, Центральной, 2-й Кирпичный завод и Овражному переулку. До конца года обещают расселить 14 домов в Хотькове, три — в Краснозаводске и два в Репихове. Также по сообщению пресс-службы минстроя Московской области, в следующем году реализации программы продолжится — планируется расселить более полутысячи людей из 166 непригодных для проживания помещений.
Подготовила Дарья Трофимова
Фото Сергея Семенькова
