Наш Учитель сам по себе очень талантливый человек, в своё время взял на себя труд нестандартного воспитания и обучения для окончательного формирования личности 15-16-летних ребят — наверное, в один из самых сложных периодов их юности. А ведь некоторые из них, придя в 8 и 9 класс, уже имели свои особенности характера, не всегда укладывающиеся в традиционное русло.
Мы, его ученики, называем себя «парусятами» — «Парус 1», «Парус 2», и так до «Паруса 7». Море, паруса, ветер, который надо было в этот «парус» поймать, чтобы двигаться в нужном направлении (Юрий Палагин создал при школе клуб «Парус», с которым исколесил почти всю страну. — Ред.)
И вот уходят в самостоятельную, взрослую жизнь его ученики, нагруженные по самую «ватерлинию» не только тем богатством знаний, особенно в области литературы, но и жизненным опытом, самостоятельностью в принятии решений, когда рядом нет родителей. Всё это дали нам походы с нашим Учителем, вырабатывая в нас ответственность за свои поступки и много ещё того, что, конечно, не входило в школьную программу, но так потом пригодилось в простой обыденной жизни.
Возьму сегодня на себя смелость и попробую рассказать, как для нас этот феномен Учителя с большой буквы сложился.
«В начале было Слово…» — Евангелие от Иоанна. Начало 60-х годов прошлого века. В СССР пришло новое «слово», существенно отличающееся от тех «слов», которые главенствовали ранее. Обычное чтиво того времени для ребят-подростков — это, конечно, проза: детективы, шпионы, приключения, исторические романы, классики фантастики: Жюль Верн, Беляев, Казанцев. Стихи, если исключить детские, — Маршака, Чуковского, Барто — для ребят, честно признаюсь, в основном хулиганские.
Но вот в 15-16 лет природа, как говорится, начинает брать своё, первые и иногда довольно робкие чувства, первые влюблённости и первые разочарования и обиды, переживания.
В это время наш Учитель решается на очень рискованный, нестандартный эксперимент в преподавании литературы: переключает ребят с прозы на стихи. Как бы заново открывая для нас «слово», только стихотворное. Одним из первых стал Владимир Маяковский. Но не «…клячу истории загоним. Левой, левой…», а ранний Маяковский «…ведь если звёзды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно...», «...а себя, как я, вывернуть не можете, чтобы были сплошные губы…», «…хотите, буду безукоризненно нежный, не человек, а облако в штанах…».
Для очень многих это было невероятным откровением, ведь, оказывается, и так можно сложить «слово».
Сергей Есенин: «Белая берёза под моим окном принакрылась снегом, точно серебром…» — набор самых простых слов, а если их складывет в строчку талантливый поэт, получается гениальная по поэтическому содержанию строка. Александр Блок, «Незнакомка»: «…и медленно пройдя меж пьяными, всегда без спутника, одна, дыша духами и туманами, одна садится у окна…».
А далее к нам просто ворвались Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко, Роберт Рождественский, Борис Окуджава… И ещё возврат к Пушкину. Из «Евгения Онегина» мы столько наизусть учили, что, наверное, половину поэмы составит. Необычные задания: написать поэму про клопа, обычного клопа, и писали по половине школьной тетради иногда. Ещё появилась фантастика зарубежная и отечественная. Рэй Бредбери, Клиффорд Саймак, братья Стругацкие.
А наши путешествия, кстати, на заработанные самими деньги! Юг, Север, Соловки и Байкал, путешествие по Волге, да всё и не перечислить. Это сейчас сел в автомобиль с родителями — и практически в любую точку, поезд, самолёт, а тогда это была, конечно, экзотика. До 30 ребят с одним взрослым (Учителем). Это мы позже поняли, какой для него это был риск, не дай бог, что случится с кем-то. Так на его доверии у нас воспитывалась ответственность, самостоятельность и дисциплина.
Окончив школу, мы не разошлись в разные стороны, нас тянуло друг к другу, и не только в рамках одного выпуска. Все семь выпусков, объединённых вокруг Учителя, были на равных, несмотря на солидную разницу в возрасте между «Парусом 1» и «Парусом 7». И это стало традицией — встречаться во вторую субботу июля в старом доме деревни Минино (мы про себя называем её «Палагино»).
Это на всю ночь костёр, застолье, песни под гитару, наши, туристические… И та последняя встреча с участием нашего Учителя, всё как всегда: приветствия, застолье, песни... И вдруг неожиданно собрались на кухне, набились, сколько смогли вместиться, и начали читать стихи, как будто вчера их учили, а не более полувека назад.
А ещё дверь его дома была всегда для нас открыта и днём, и даже поздним вечером. И если на уроках в школе говорил в основном он, в быту было наоборот: мы говорили, а он слушал, и очень внимательно, мы делились радостями и печалями, а иногда плакали в жилетку. Он очень аккуратно давал нам советы, указывал направление и конечный пункт, а всё остальное мы должны были сделать сами.
Перечисление его талантов — это отдельная глава — писатель, краевед, экскурсовод, садовод (арбузы, виноград…), художник. Наличники на его окнах в деревне похожи на вологодское кружево, а ещё прекрасный семьянин, двое сыновей. Старший — преподаватель русского языка и литературы.
Нельзя не сказать пару слов о его супруге Раисе Степановне, преподавателе математики, не просто любящей жены, а очень надёжного тыла. Когда к нему домой приходили в гости и два человека, и двадцать, всегда через полчаса был накрыт стол.
Для нашего города Юрий Палагин был очень значимым человеком, хотя бы потому, что в основном благодаря его настойчивым заботам в парке «Скитские пруды» появился памятник писателю Михаилу Пришвину
На заседании депутатской комиссии Юрий Палагин оказался первым в нашем городе педагогом, которому присвоили звание «Почётный гражданин»: до этого звания в основном присваивались директорам заводов, партийным функционерам и т. д. А здесь обычный учитель, но для нас, его учеников, и ещё для тех многих, которые его знали, это был Учитель с большой буквы.
«ПАРУС 1» по поручению остальных «парусят
