Этого интервью никогда не было. В смысле — именно этого интервью. Были другие: журналисты нашей газеты общались с ветераном Великой Отечественной войны Юрием Константиновичем Михайловым неоднократно. Из наших записей и нескольких статей мы реконструировали его рассказ о подготовке и участии в Московской битве, 80-летие с начала которой мы отмечаем в эти дни.
Юрий Константинович Михайлов родился в 1924 году в городе Сергиеве, вскоре ставшем Загорском. Ушёл на фронт военным связистом в сентябре 1941-го и вскоре стал участником Битвы за Москву. Попал под Яхрому, сражался с немецко-фашистскими захватчиками на Волоколамско-Истринском направлении — одном из главных по накалу борьбы в те дни. Прошёл всю войну, в составе 3-го Украинского фронта освобождал Румынию, Болгарию, Югославию, Венгрию, Австрию. Победу встретил в Вене. После демобилизации вернулся в Загорск вместе с супругой Полиной, тоже профессиональным связистом. Работал начальником монтажного участка на ЗЭМЗе, дважды избирался заместителем секретаря парткома завода. Награждён орденом Отечественной войны II степени, медалями «За боевые заслуги» (дважды), «За оборону Москвы» и «За Победу над Германией». Скончался в феврале 2018 года в возрасте 93 лет.
1941 год. Выпускники 9 класса школы им. РККА. Юрий Михайлов в верхнем ряду 4-й слева
22 июня был выходной, воскресенье. Мой отец работал в Загорске начальником узла связи. Рано утром за ним срочно прислали машину. Нам он сначала ничего не объяснил, умчался в спешке. О начале войны мы, как и все, узнали из сообщения по радио. Конечно, это было потрясение. Мне было 17 лет, я только что окончил 9 класс. В начале июля нас собрали в школе и предложили ехать в Смоленск на строительство противотанковых укреплений. Добровольно, но никто, разумеется, не отказался. Нас привезли на место, и мы несколько недель лопатами рыли рвы. Как потом оказалось, немцам они никак не помешали. Сначала над нами стали появляться вражеские самолёты, начались обстрелы. А потом по Днепру поплыли трупы. Много трупов.
Немцы наступали так стремительно, что с ходу смяли наши укрепления, а мы уносили ноги в последний момент под раскаты близкой канонады. По сути, мы бежали. Домой добирались без взрослых, сами по себе, на попутных машинах и случайных поездах. Нас снимали, проверяли документы — не шпионы ли? Ночевали в комендатурах и утром отправлялись дальше. Когда в Подмосковье был объявлен призыв связистов, я работал монтёром Загорского телефонного узла. В сентябре 1941-го нас собрали в деревне Дерюзино, что у Торбеева озера, и сформировали отдельную роту связи.
Перед отправкой на фронт нам дали день попрощаться с родными. Мы с братом Олегом тогда снялись на память в знаменитой фотомастерской Платонова на улице Карла Маркса. Вот эта карточка, я слева, в форме. К линии фронта, до дмитровской Яхромы, наша рота новобранцев шла пешком, всё походное оборудование везли на двух подводах с лошадьми. Тогда была поистине лютая зима: уже в ноябре стояли 30-градусные морозы, и стужа продержалась до самого марта. Одеты мы были тепло, в ватники, а вот варежки нам выдали самые обычные, что оказалось очень неудобно. Ведь у связиста какая работа? Ползать по снегу с катушкой на спине, прокладывать новые линии связи и восстанавливать старые. Провода соединяли вскрутку, а в рукавицах этого не сделаешь, приходилось снимать, я здорово поморозил руки. Позже нам выдали трёхпалые варежки, как у стрелков, с ними дело пошло уже лучше.
Сентябрь 1941 года. Перед отправкой на фронт
Служба была рискованная: на снегу нас всё равно так или иначе было видно, а враг не дремал. Про «охоту» на связистов, в том числе с воздуха, с самолётов, вам многие фронтовики могут рассказать. К счастью, нам повезло, в моей роте тогда никто не погиб.
Мы обслуживали части, охранявшие мост через канал Москва-Волга.
Немцы захватили его обманным манёвром, переодевшись в советскую форму: притворились, что наши отступающие части догоняют своих, и быстро сняли часовых. Честно говоря, я не понимаю, как это произошло. После этого они с ходу заняли Перемиловскую высоту — высокий холм, с которого можно было контролировать и оборонять переправу. Бои шли очень жестокие, наши части с боями отходили к Дмитрову. Прорыву линии фронта помешала 1-я Ударная армия, которую незадолго до этого сформировали в Загорске. Войска пошли в наступление в начале декабря, немцев выбили обратно за канал, мост взорвали, а выше по течению открыли шлюзы, лёд поломало. Наши бригады переправлялись по другим мостам и шли в бой.
Это был очень опасный момент. Представьте: артиллерия и авиация перемесят всё вокруг, перебьют все кабели и провода, связистам приказ: восстановить связь с передовыми частями. Ползти с катушкой в прицеле противника было страшно, конечно, что скрывать.
Немцы отступали очень быстро. Перед Новым годом нас перебросили на Волоколамское направление, и под Истрой все дороги были плотно забиты брошенной немецкой техникой: броневики, машины, орудия, очень много всего. На обочинах — длинные ряды трупов, хоронить своих они не успевали, только складывали. За нашими войсками тогда, замечу, шли специальные похоронные команды. Погибших было очень много.
Здесь и моя рота понесла первые потери. Мы ночевали в какой-то деревне, в избе, выставив часового. И вдруг ночью — выстрелы: на нас набрёл заблудившийся немецкий отряд. Мы схватили оружие, выбежали, но противник предпочёл отступить в лес. Возвращаемся в дом, а наш товарищ лежит на полу в луже крови. Пуля прошла между брёвен и попала ему в голову. Видимо, он даже не успел проснуться…
Подготовил Александр ГИРЛИН
