Вор должен сидеть в тюрьме. Целей у реализации этого принципа три: да — изолировать преступника от общества, да — наказание, но есть и третья — исправить. Если с изоляцией и страданиями у наших тюрем проблем нет, то вот с последним пунктом они наблюдаются.
В январе 2018-го в колониях "проживало" 602 176 человек, из них почти 250 тысяч "гостили" уже не в первый раз. Попасть в российскую тюрьму — это зайти не просто в "хату", а в крайне специфичную среду, откуда многие, даже случайно попавшие, уже не выходят. Понимает это большинство специалистов, а самое главное судей — оттого, при том что запредельное количество обвинительных приговоров не падает, ежегодно растёт количество с санкцией не в виде лишения свободы, и знаем мы о них преступно мало. Исправляемся.
Всего у нас в районе около 800 осуждённых, не попавших в колонии. Из них примерно 60% осужденные условно, а самая малочисленная группа — люди, находящиеся под домашним арестом. Всего же видов наказаний, включая названные выше, шесть: к списку добавляются обязательные и исправительные работы, ограничение свободы, а женщины могут получить отсрочку по уходу за несовершеннолетним ребёнком.
Подробнее о жизни каждой этой группы и о возможности системы не только ломать, но и чинить судьбы узнаем у Татьяны Александровны Адамовой, начальника филиала уголовно-исполнительной инспекции по Сергиево-Посадскому району.
Шанс с дамокловым мечом в комплекте
Начнём с самой крупной категории — осужденных условно. "Это не наказание, — объясняет Татьяна Александровна. — Этим людям дали шанс доказать своё исправление". Впрочем, наказание всегда незримо с ними: человека на "условке" могут отправить отбывать приговор в любой момент. После первого, даже мелкого, нарушения общественного порядка выносится предупреждение, после него условное может продлиться вплоть до года, а вот после следующего проступка уже замаячит реальное наказание. При этом срок примерного поведения не учитывается: если вы под контролем год, а повторно сорвались на 363-й день, — в колонию отправитесь на весь назначенный судом ранее срок. Зато уже спустя половину периода надзора можно писать ходатайство об отмене приговора.
Что же такое "примерное поведение", которое так необходимо? Кроме очевидного требования не нарушать закон человек на условном обязан приходить и отмечаться к своему инспектору — отношения у всех категорий осуждённых с ними, кстати, хоть и деловые, но, если не вспоминать обстоятельства, даже напоминают заботу. Сотрудник с тобой и поговорит, и спросит, как дела, и, конечно, будет приглядывать, и в гости заглянет. "Мы очень тесно сотрудничаем с участковыми — проводим обходы. Проводим регулярные беседы — они, кстати, действительно помогают хотя бы тем, что человеку напоминают про возможность реального срока, а кроме того, регулярно общаемся с семьёй, знакомыми — что делает, как себя ведёт", — рассказывает Татьяна Адамова.
Разница между исправительным и обязательным
Переходим к наказаниям. Начнём, как ни иронично звучит, с работ. Их два вида: исправительные и обязательные. В первом случае это отчисление из зарплаты, во втором — вам дают конкретную деятельность (у нас таких работников принимают МУП "Благоустройство", МУП "ЖКХ", ФГУП "Звезда" и внезапно— хлебокомбинат) и назначают часы, которые могут сочетаться с основной работой.
Могу, но лишь в теории — на практике же обязательные работы имеют куда более жёсткие последствия. Длятся они несколько часов в день: не каждый работодатель смирится с отсутствием сотрудника в это время. Многие и не смиряются, в итоге основная работа потеряна, времени нет.
Как и денег, хотя зарплата всё же начисляется, только вот осужденный её не увидит — средства удерживаются в пользу государства, которое должно их перевести пострадавшей стороне. Именно поэтому львиная доля приговорённых к работам — алиментщики.
Впрочем, у работ бывает и позитивная сторона: если вы никак официально не трудоустроены, вам с этим помогут оперативнее центра занятости. "Первую работу мне нашли в инспекции, правда, плохую. Там начальник был… Не сошлись. Сейчас я уже сама нашла новую — всё нравится", — рассказывает Екатерина, которой суд назначил 11 месяцев исправительных работ за кражу. Ответить, сколько из её зарплаты удерживается, девушка не смогла — видимо, на жизнь вполне хватает. Сотрудники дополняют, что 10 %.
Мам, ты куда?
Про пап упомянули, по логике нужно сказать теперь про мам, получивших отсрочку по уходу за несовершеннолетним ребёнком. "Их мало, в основном это осужденные по 228-й статье (наркотики — авт.)", — отвечает на наш вопрос Татьяна Александровна.
Эти три цифры из УК РФ вообще трагичные: сидит из-за них просто невероятное количество людей. Многие, как видно из недавних громких историй, лишь за вещества воображаемые. В нашем контексте тоже ничего весёлого: отсрочка не избавляет и не сокращает время срока. Как только сыну или дочке исполнится 14, приговор неминуемо вступает в силу.
Мера применяется, скорее, чтобы не травмировать детей. Логика эта видна и в другом: пристально следят не только за осуждённой матерью, но и за всей семьёй, и если нет доказательств позитивного воздействия родителя — отсрочка аннулируется.
Степень сжатия браслетов
Наконец последняя категория — люди, чья свобода ограничена, но не тюремной камерой, а зачастую "браслетом" — коробкой на ремешке, которая крепится на ногу. Выехал за обозначенную зону — сигнал в инспекцию, находишься где надо, но в запретное время — сигнал, попытался снять — вы уже поняли. Разброс у этого вида довольно сильный: и статьи очень разные, и ограничения.
Самый широкий круг запрета — нельзя выезжать за территорию района, но ограничение не только в этом. Приговорённым нужно также приходить и отмечаться, кроме того, они не могут выходить из дома с десяти вечера до шести утра.
Браслет в этом случае надевают в исключительных случаях, но контроль постоянный. "Если мы получаем информацию, что человек купил билет на поезд, то подаём сигнал линейному отделу и его просто снимают. Проверка ведётся систематически, мимо нас ничего не проходит. Случайностей не бывает, если человек пытается уехать, это всегда сознательно", — дополняет Татьяна Александровна.
Для домашнего ареста аксессуар на ногу почти обязателен. Квартирная блокада может быть тотальной, когда человек не имеет права выходить на улицу — телефон и Интернет тоже под запретом, а может быть и с послаблениями.
Людей с таким приговором в округе немного, не больше 20. С одним мы смогли поговорить, хоть он и предпочёл остаться анонимным по понятным причинам. "Поначалу, конечно, постоянно на часы смотришь — мне можно "гулять" час в день. Потом привыкаешь", — рассказывает наш собеседник.
В ходе разговора выясняется, что на домашний арест его перевели из обычного заключения. "Тут даже сравнивать нечего — свобода, хоть какая-то, всегда лучше. На зоне сейчас, по моему опыту, конечно, легче, чем когда-то: например, не бьют, ну в случае чего тебе, конечно, политику партии объяснят, но это не массово, — делится, назовём его так, Александр, а потом дополняет ещё одним крайне важным отличием своей судьбы от многих сидельцев — Жена рядом, поддержала меня. Друзей да, не осталось почти, особенно после отсидки, но семья со мной. Дочка вообще пока не понимает, спрашивает про браслет -- папа, что это? Я ей говорю, что украшение. Мне ещё немного осталось, скоро буду искать работу. Пока, хоть и с этой штукой, но привыкаю к обычной жизни".
Иннокентий Майоров
Фото Сергея Семенькова
