Шуба была почти новая, справная, со сборкой у пояса и богатым подолом. Портить её было жалко. «Надо резать, Галинка, нам не носить, так пусть и врагам не сгодится», — упредила немой вопрос дочери мать. И всё равно в голове шестилетней Гали не укладывалось, как обрезанная отцова шуба помешает немцам выиграть войну. Зима 1942 года обещала быть суровой, и фашисты, занявшие их село Бизюково Дорогобужского района Смоленской области, не брезговали отобрать у русских последние портки.
Странная штука наша память: самые трагичные моменты на долгие годы порой забываются, но к закату лет вдруг снова приходят — да так ярко, как будто всё произошло только вчера. И тогда рука тянется к тетради, и выплёскивается на листки всё то, чем переполнена душа. Так случилось и с Галиной Егоровной Мурановой, участником Великой Отечественной войны, узником фашизма. Всё самое сокровенное о своей жизни и войне она доверила зелёной тетрадке, а теперь вот и нам.
Помню полыхавший лён
Хата Погуляевых (девичья фамилия Галины Егоровны) стояла у самого подножия холма, на котором возвышался известный на всю округу красивый храм — «осколок» Бизюкова монастыря. Галина частенько любовалась обителью из окна, казалось, ничто не может покачнуть это незыблемое спокойствие, но летом 1941 года в их дом постучалась война.
Страшная весть о нападении прилетела в село из Дорогобужа, куда бизюковцы ездили по выходным на базар. Мужчины стали собираться на фронт. Галина мама тоже собрала любимому супругу вещмешок. Больше ни она, ни дети отца не видели.
Дети иначе воспринимают горе. Понять и осознать глубину постигшей страну трагедии Галина смогла только тогда, когда увидела полыхающий лён. В те дни немцы ещё не добрались до их села, но один из вражеских снарядов долетел до заводского склада в Дорогобуже. Лён, как щепка, моментально вспыхнул. Пламя было видно за десять километров. Для сельчан, руками собиравших каждый колосок, это был настоящий удар по сердцу. А вслед за пожаром в Бизюково пожаловали и немцы.
Фрицы навели свои порядки
«В деревне по всей округе немцы наводили свои порядки. Нас выгоняли из хат, освобождая для себя тёплое жильё, а была уже суровая зима. Первым делом немцы приказали всем сдать шубы и валенки. Чтобы отцов тулуп не достался врагу, мама укоротила его, как только было можно», — вспоминает Галина Егоровна.
С сельчанами оккупанты не церемонились, заходили в хату, ударив с размаху дверь ногой. Особенно доставалось мальчишкам, при каждом удобном случае им отвешивали тумаки, приговаривая: «Рус партизан». Больше всех за мальцов волновалась мать. Она даже вырыла яму в хлеву, чтобы прятать детей. Тайком захаживали в село и партизаны. Бизюковцы помогали им, чем могли, — пекли хлеб, сушки, снабжали одеждой и обувью.
Вскоре деревенские узнали, что в Дорогобуже немцы устроили концлагерь. Чтобы хоть как-то облегчить жизнь узников, женщины варили картошку в мундире и несли в лагерь раздавать. Иногда удавалось за кур, яйца или одежду выкупить узника, убеждая, что это муж, брат или отец. Таким образом мама Галины вызволила на свободу двоих, а вот свою свободу потеряла. Летом 1942 года по обвинению в помощи партизанам её забрали полицаи. Детей приютила тётка Ульяна.
«Мама рассказывала, что от полицаев её выручил земляк, который в то время был комендантом в Дорогобуже. Говорили, что он тогда многим людям помог бежать из плена. В родной дом вернуться нам не довелось, его уже заняли немецкие офицеры. Мама очень боялась, как бы они нашу хату не сожгли», — рассказала Галина Егоровна.
Детки, я всё равно вас найду!
Немцы заставляли работать на себя даже подростков с 14 лет. Причём на двух нетрудоспособных (детей и стариков) в семье разрешалось оставить только одного трудоспособного. Семья Погуляевых под эти критерии не подходила. На иждивении у матери было три ребёнка и пожилая бабушка. Однако на это не посмотрели и весной 1942 года всех гуртом погнали в Германию.
Идти пришлось по размытым весенним дорогам, половодью. Маленьких старались посадить на возы с пожитками, в которые вместе с лошадьми и коровами часто впрягались люди. Так добрались до перевалочного пункта, немцы сделали сортировку — дети в машину, матерей отдельно.
«Так и запомнилась мне она, стоящая посреди половодья на сухой кочке, и её нечеловеческий крик: «Детки вы мои, я всё равно приду к вам, я вас найду!» — со слезами рассказывает Галина Егоровна.
Нас, как скот, запихали в сарай
Пленных пригнали под Ярцево, и, как скот, распихали по сараям. Селили так плотно, что яблоку негде упасть. Ночью от этого было не зябко, но люди всё равно начали болеть и умирать. «Пошли мы с братом набрать водички, а у входа лежит мёртвая женщина. Она всю ночь, бедная, мучилась, ходила мимо нас», — вспоминает Муранова.
В Ярцеве они прожили несколько недель. Их успела разыскать мама — как это удалось, Галина Егоровна не знает до сих пор, но с её приходом страх перед беспросветным будущим отступил. Вскоре за ними приехал фургон, запряжённый лошадьми, туда загрузили всю поклажу, наверх посадили маленьких детей. На просёлочной дороге фургон сильно тряхнуло, Галинку выбросило под колесо.
«Мой дядя это увидел, схватился за колесо обеими руками, стараясь удержать. Но куда там, на седьмом десятке силы были уже не те. В одно мгновенье колесо прокатило через мои ноги. Все думали, что больше мне уж не ходить. Но когда прибыли в деревню и осмотрели, оказалось, что нет ни царапинки. Радости мамы, что дочка не осталась калекой, не было предела», — продолжает рассказ Галина Егоровна.
Выжили благодаря курице
До Германии пленных так и не довезли, оставили на Украине в Варвинском районе. Всех женщин и старших детей немцы погнали работать в поля на заготовку хлеба. Семью Погуляевых поселили в летнюю хатку, где имелась печь и можно было что-нибудь приготовить.
Чтобы прокормиться, дети вылущивали из колосков зерно и перетирали в муку. Выживать приходилось и на милостыню, которую подавали не деньгами, а всё больше картошкой, яйцами, а то и тарелкой похлёбки.
Началось освобождение советскими войсками оккупированных территорий. Дошла очередь и до их деревни, немцы отступили, и пленные засобирались домой. На станцию пригнали большой пульмановский вагон, заполненный едой и пожитками — мешками с сухарями, крупой, картошкой, домашней утварью. Вдобавок к еде мама прихватила одну живую курицу, мечтала, как снова разведёт хозяйство, не зная тогда ещё, сохранился ли их дом.
До родного села добирались очень долго, вагон был переполнен, частенько простаивал в тупиках. Выехали с Украины они в начале осени, а на Смоленщину прибыли в конце февраля, в самый разгар зимы. Последние 20 километров до Бизюкова шли пешком, слава богу, хата оказалась цела, только до потолка забита соломой. Чудом выжила и прихваченная курица, яйца от которой и картошка стали их спасением от голода.
«С живностью в деревне был дефицит, так что мама носила курицу к единственному петуху на край деревни. Вскоре вывела наша клуха десяток цыплят. Так мы обзавелись хозяйством», — вспоминает Муранова.
В 1945 году, в самый разгар весны, пришла похоронка на отца. Цвела черёмуха, но тем, кто получил этот страшный конверт, было не до красоты. После войны в родное село вернулось только двое мужчин. Как и всему советскому народу, Победа досталась бизюковцам дорогой ценой.
Оксана Перевозникова
Фото Сергея Семенькова
Редакция обращается к жителям Сергиево-Посадского округа. Если в вашей семье сохранились письма с фронта — поделитесь выдержками из них с современными читателями, внуками и правнуками фронтовиков. Эти строки могут рассказать о войне куда больше учебников. Мы готовы опубликовать их. Пишите на адрес Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра. с пометкой «Письма с фронта» или звоните (496) 551-04-95, (496) 551-04-96.
