Для одних это куча железа и ненужный хлам. Для других — чистая гармония и шедевр инженерной мысли. Сергиевопосадский реставратор автомобилей Сергей Чик как раз из тех, кто видит в хламе гармонию. Он называет себя не реставратором, а реаниматором: оживить автопризрак, который десятилетиями занимал место в чьём-то гараже, — это по его части. Разобраться в ходе мысли японского инженера — тоже.
Отчего ускоряется пульс
Это когда-нибудь потом на легендарную модель дальневосточного автопрома наведут лоск реставраторы-эстеты, а Сергей будет первым, кто привёл в чувство ту самую кучу железа.
Он специализируется на японских автомобилях 1970-80-х. В его гараже собраны машины, от которых ускоряется пульс у таких же, как он, энтузиастов. Послушаешь, и понимаешь, что старый японский автопром — это не просто качество, но и эстетика, и философия, как бы громко ни звучало.
«Сравни «Ауди» и старую «Тойоту». «Ауди» для меня это просто хорошо просчитанная машина. Так, так и так, — чертит он прямые углы в воздухе, — а «Тойота» живая. И это ощущение складывается не из достоинств, а, может, из её недостатков».
Вторая причина любви: японские конструкторы, считает Сергей, научили мир делать компактные, экономичные и удобные машины. Проверяем это утверждение на себе, и действительно — в салоне японского автомобиля всё под рукой. «Тут не нужно искать кнопку сигнала где-то на конце подрулевого переключателя, как в «Рено». Все пиктограммы на экране дисплея понятные», — продолжает Сергей. Кстати, сам дисплей может быть сенсорным — японцы первыми, ещё в 1983-м, представили такие устройства, просто космос по тем временам.
Или всё дело в впечатлениях юности? Первой иномаркой Сергея стала японская Toyota Mark II конца семидесятых, когда он жил в Казахстане и играл в успешных местных рок-группах. Музыкант становится механиком В своей нынешней посадской жизни Сергей по-прежнему связан с музыкой. Звукорежиссёр, гитарист, работал на радиостанциях, пишет заставки для ведущих телеканалов страны. Со стороны его гараж кажется золотым прииском — купил за бесценок пыльное сокровище, привёл в порядок, продал как раритет. Живи и радуйся. Но хобби в бизнес переходит не так быстро, и сказать, что приносит огромные деньги, не получается. «Транспортировка откуда-то из Карелии или с Дона — около 15 тысяч, регистрация — около десяти. Начинаешь считать траты, — загибает он пальцы, — и понимаешь, что у тебя всё ещё неживое ржавое ведро, а сто тысяч потрачены. Проходит год, другой, а машина всё ещё у тебя».
Часто он находит свои экземпляры по объявлениям в местной прессе. Автомобили с мировой славой порой продают как мусор, лишь бы избавиться. Иногда пишут прямым текстом: «Меняю на рабочий телефон».
«Большинство людей просто не понимают, что с этим делать. Их больше волнует, как очистить гараж и загнать туда «Хёндай Солярис», — говорит Сергей. — Спрашиваю, есть ли документы на этот антиквариат, и откуда-то с антресолей вытаскивают ворох бумаг. Чего там только нет: заводские руководства, переведённые и распечатанные каким-то дедушкой инструкции. Забирай это вместе с машиной, с глаз моих подальше!»
На единственной в стране
Сергей ездит на единственной в стране Datsun Cherry. Эта модель, сестра Nissan, вышла очень маленьким тиражом, около 1500 штук, и в руки к нему попала в комплектации, выпущенной для Северной Европы, — конкретнее, из Финляндии.
Потом она колесила по дорогам в Перми, где попала в ДТП, потеряла омыватели фар и дворники для них же. И, наконец, оказалась в посадском гараже. Прохожие не так часто обращают на неё внимание — это всё же форм-фактор нашей «восьмёрки», и интересные особенности скрыты от их глаз. Например, подогрев от 220 вольт, — Datsun можно буквально включить в розетку, оставить на ночь в гараже, а утром сесть в приятно прогретый салон.
«У японцев какой-то особенный подход, — рассказывает Сергей о том, что у этих машин под капотом. — С механической точки зрения, возможно, архаика, но они продуманы так, чтобы жить долго. Эти моторы выдержат любые условия. Серия «Т» разве что с песком внутри не заработает, но ты знаешь, что если тебе надо завести и поехать — этот мотор тебя вывезет. Умрёт в конце, но привезёт».
Что же такого происходило в Японии 1970-х, что оставило столь мощный след в умах на десятилетия вперёд? В какой-то момент, считает наш собеседник, после серии проб и ошибок, любой производитель достигает момента, когда наступает так называемый резонансный энтузиазм. Инженерная мысль бьёт ключом, и в этот момент появляются максимально интересные вещи.
А что потом? Та же Toyota ушла в большие тиражи, в штурм рынков по всему свету, и основные ресурсы были переброшены с отделов конструкторов на маркетологов.
Что будет в цене через полвека? В качестве примера Сергей приводит — хотя это и не японская, а корейская машина — SsangYong Actyon. Как только его не называли, как пугались его оригинальности, этого треугольника впереди. «Но в итоге, думаю, со временем за ним будут гоняться, потому что второго такого оригинального уродца придумать сложно. И скажут тогда, мол, умели же раньше делать машины».
Владимир Крючев
Фото Светланы Володиной и из архива Сергея Чика
