Несмотря на уникальность судьбы каждого из ветеранов-радоновцев, многое их объединяет: верность профессии, высокое чувство ответственности и беззаветная преданность своему делу.
Александр Сергеевич Волков после окончания средней школы в городе Нея Костромской области, а затем Ленинградского технологического института им. Ленсовета пришел работать на «РАДОН» (в то время Центральная станция радиационной безопасности). Это было 13 марта 1978 года...
С будущей женой Еленой познакомились здесь же. Она распределилась на предприятие после Московского инженерно-строительного института им. В. В. Куйбышева. Появились дочь и сын, которые впоследствии стали химиками.
Инженер участка захоронения РАО, старший мастер, начальник участка, заместитель начальника цеха, начальник цеха, главный технолог ОЗПРТ, главный технолог предприятия, заместитель главного инженера, технический директор — Волков прошёл практически все ступени карьерной лестницы, на каждой из которых показал свои лучшие профессиональные и человеческие качества.
Время новаторства
Александр Волков входил в одну из волн молодых специалистов, которые пришли на «РАДОН» вслед за поколением первопроходцев. Он и его единомышленники, используя полученные в институтах знания, развивали свои навыки, повышали профессионализм, с пытливостью молодых умов придумывали новое и совершенствовали уже существующее. Желание работать было огромным, и не только ради денег.
Современное поколение с трудом поймёт, как именно удавалось сохранять рабочий оптимизм в стране, где долгие годы царил застой. А они эффективно реализовывали свои способности и получали удовольствие от работы. От этого были уверены в себе, осознавали свою полезность и нужность.
«Мы работали с удовольствием, ведь у нас была свобода творчества с точки зрения разработки и создания новых установок и технологий для переработки и хранения РАО, — рассказывает Александр Сергеевич. — Это было время новаторства и научно-технических прорывов. Только установок цементирования было два десятка различных видов. Сами разрабатывали и сами изготавливали… Одна из них до сих пор работает…
Мы впервые внедряли технологии иммобилизации источников в металлическую матрицу, а также комплексы по хранению реакторных отходов ОТ-30, ОТ-31 совместно с ребятами из ЦРТ — Михаилом Ожованом и Артуром Арустамовым. С Владимиром Пантелеевым занимались внедрением сорбционно-мембранных технологий по очистке ЖРО совместно с ВНИИХТ.
В начале 80-х годов в преддверии создания службы РАР с Анатолием Назарюком мне довелось участвовать в организации первых работ по ликвидации радиационных аварийных ситуаций в Москве. Сначала это происходило эпизодически, позднее была создана система радиационного контроля и мониторинга Москвы, а также служба радиационно-аварийных работ».
К. Н. Лелин, А. С. Волков, В. А. Селицкий (Байконур)
Рыжий лес
Говорят, что трудное надо сделать привычным, привычное — лёгким, а лёгкое — приятным. Но совершенно невозможно привыкнуть к человеческой беде, с лёгкостью к этому относиться и тем более сделать приятным…
Чернобыль стал общей бедой, которая не могла не затронуть специалистов «РАДОНА». Начиная с 1986 года опытные технологи, радиологи, дозиметристы, водители встали на борьбу с последствиями катастрофы. Среди них был и Александр Волков.
«В Чернобыль меня направили в один заход с Сергеем Александровичем Дмитриевым и ребятами из ВНИИАЭС и ВНИИНМ им. В. А. Бочвара. Разместились мы в трёхкомнатной квартире, рабочее место было в Припяти.
Задача была очень простая — разработать технологию переработки ЖРО для того, чтобы освободить ёмкостное оборудование для цеха дезактивации. В процессе эксплуатации там было накоплено 8 тысяч кубометров жидких отходов. Их нужно было перевести в безопасное состояние. Мы провели оценку безопасности хранилищ радиоактивных отходов, разработали технологию и проект процесса цементирования кубовых остатков ЧАЭС и размещения их в хранилище «Юпитер», провели обследование могильников радиоактивных отходов в Бураковке и Подлесном с целью их безопасного размещения. Также разработали систему сбора, контроля и очистки вод на пункте специальной обработки (ПуСО) в населённом пункте Лелёве. Около двух недель работали там. Задачу на том этапе мы выполнили. А дальнейшее от нас уже не зависело.
Запомнилось… Была очень жаркая погода. В 1987 году, чтобы избежать возможных пожаров, сводили рыжий лес, который весь высох. Пилили, копали траншеи, туда загружали спиленные сосны. Нужно было всё локализовать в определённом месте. Свели наиболее потенциально опасный участок. Но всё равно вся территория осталась загрязнена. На сегодняшний день цезий со стронцием распались только в два раза. А плутоний — это навечно».
Вот так буднично, как о чём-то привычном, техническим сухим языком вспоминает А. С. Волков о работе в зоне чернобыльской аварии и при этом умалчивает, какую дозу радиации они там получили.
В Грозном грозно
«Чернобыль для меня — не самое страшное мероприятие. Наиболее опасными были другие эпизоды. Например, ликвидация источника в Чечне на автотрассе Грозный — Аргун», — рассказывает А. Волков.
В 1998 году правительство Масхадова было вынуждено обратиться к правительству России с просьбой о помощи. Для ликвидации радиоактивного очага в Чечню вылетели специалисты МосНПО «Радон», МЧС и МВТУ им. Н. Э. Баумана. Работа проходила в тяжёлых погодных условиях и обстановке необъявленной войны. Наши спасатели проявили помимо высокого профессионализма и истинный героизм. После завершения операции, по словам директора Грозненского спецкомбината «Радон» Зивы Кадырова, «охранявшему» россиян исламскому батальону был дан приказ Шамиля Басаева не выпускать их из Чечни. Только помощь чеченских коллег помогла российской команде вернуться на Родину.
За проведение работ по обезвреживанию мощного источника ионизирующего излучения в Чечне группа радоновцев была представлена к правительственным наградам, в их числе и Александр Сергеевич Волков, награждённый медалью ордена «За заслуги перед Отечеством II степени».
«Нас было 14 человек — Александр Баринов, Виктор Селицкий, Алексей Скалкин, Иван Печкуров, Александр Захаров и другие. Все технологические решения по извлечению источника мы продумали, будучи здесь.
Нам были определены дозовые нагрузки, согласованные с Министерством здравоохранения РФ. Все было расписано заранее, кто что делает. Первый подошёл Виктор Селицкий, второй — Сафронов, третий я, потом Захаров Сашка, да все мы… Прописано всё было пошагово, поэтому сделали всё быстро и относительно безопасно, хотя роботы нам не очень помогли. Действовали мы лопатами и захватами вручную.
Извлечённый источник поместили в специальный контейнер, который сами изготовили и привезли из «Радона». На нашей машине доставили его в хранилище Грозненского ПЗРО, разместили, залили цементом. Находиться рядом с источником такой мощности дозы можно было только несколько секунд.
Под дулами автоматов работать было как-то не очень… Это был промежуточный период между чеченскими войнами. Нас долго не хотели отпускать, несколько часов сидели в самолёте».
Источник в металлическом ящике был выброшен на свалку вместе со сломанной установкой гамма-терапии из республиканской больницы, пострадавшей во время первой чеченской войны. Нашли его работавший там бульдозерист с сыном-подростком. На знак радиационной опасности они не обратили внимания… Результат — тяжелейшее радиационное поражение.
Обезьяний питомник опасен
В 2002 году главный технолог Александр Волков и главный инженер Центра радиационно-экологической безопасности Владимир Летемин совместно с работниками Сухумского физико-технического института (Абхазия) провели большую работу по обезвреживанию нескольких радиоактивных точек, которая, по мнению А. Волкова, требовала продолжения до полной локализации радиационных очагов в рамках сотрудничества между Россией и Грузией, но так и не была реализована.
«Наиболее опасной была Абхазия. Война… Когда приехали, там перманентно стреляли… В Сухумском обезьяньем питомнике — базе НИИ экспериментальной патологии и терапии — проводились исследования по воздействию ионизирующих излучений на биологические организмы. Использовали установку «Ротонда», в состав которой входили восемь облучателей с Со-60. «Ротонду» разграбили. Добычей похитителей стали свинцовые контейнеры, из которых они надеялись отлить пули. А источники — на выброс. Когда горе-воры вскрывали контейнеры, они получили соответствующую дозу облучения. Мы с Владимиром приготовили на месте дистанционные инструменты, контейнер, извлекли источники, поместили в тот же контейнер и перевезли их в хранилище института».
А. С. Волков и В. П. Летемин за ликвидацию чрезвычайной радиологической ситуации в Абхазии были награждены Грамотами Правительства Москвы.
А. С. Волков, В. И. Пантелеев, В. А. Селицкий (совещание)
Южный берег Йемена
Эпизодов подобного характера было много и в Эфиопии, и в Южном Йемене... «Зарубежгеология» приглашала специалистов «РАДОНА» для работ в странах, где трудились российские геологи, использующие для каротажных работ при бурении скважин источники гамма-излучения и нейтронные, которые в соответствии с договором по закону нужно было возвращать в Советский Союз.
«В Йемене мне довелось поработать сначала с Владимиром Чебышевым, затем с Александром Шуркусом. Там возникла проблема с нейтронными источниками. Была пробита защита. В соответствии с международными правилами МАГАТЭ мы всё подготовили, блокировали ситуацию и отправили груз сначала морем до Одессы, затем по железной дороге в Старую Купавну на базу «Изотоп», потом к нам». На вопрос бывало ли страшно, Александр Сергеевич ответил: «Когда работаешь, страшно не бывает. Страшно становится потом, когда понимаешь, что могло бы быть. Бояться надо, если нет достаточной информации. Самое безопасное, когда знаешь, с чем сталкиваешься и как уберечься».
Мы не знали, что началась «Буря в пустыне»
Уберечься от радиации — это одно, но когда ты, человек мирной профессии, по долгу службы оказываешься в самых настоящих горячих точках и выполняешь свою работу в условиях боевых действий, то для выживания вряд ли помогут знания радиационной безопасности.
«Стреляли везде: в Чечне, в Абхазии, в Йемене... Американцы тогда с Ираком воевали. Мы жили в Адене. Рядом — взлётно-посадочная полоса. И мы молились, только бы йеменцы не сунулись в аэропорт. Если американцы что-то почувствуют, ударят по аэропорту, а там мы...
Когда мы с Александром Шуркусом заканчивали работу по подготовке источников, началась операция «Буря в пустыне». Мы ничего не знали, работали спокойно... Вдруг «прилетел» «Лэндкрузер». За рулём — «главный мафиози» Адена. Нас — на пол, и со скоростью под 200 километров увезли, чтобы никто не видел… Йемен тогда был за Ирак. А Ирак воевал с Америкой. Горбачёв объявил нейтралитет и поддержал Штаты. Получается, вчера мы обнимались с арабами, а сегодня — автомат к животу...»
Это всего лишь несколько эпизодов из радоновской жизни Александра Волкова и его коллег.
Практически невозможно перечислить все совершённое ими за десятилетия трудовой жизни на предприятии. Байконур, ФМБЦ А. И. Бурназяна, Новомосковск Тульской области, Митинское кладбище, автодороги южного и западного направлений в Чернобыльскую эпопею, ТолстойЮрт, «Картонтара» — это далеко неполная география мест проведения ответственных и сложнейших работ, сущность которых всегда сводилась к одному — обеспечению радиационной безопасности людей и защиты окружающей среды.
Помимо привычного повседневного труда, часто возникали непредвиденные и очень опасные ситуации, которые требовали от наших специалистов не только профессионального мастерства, но и настоящего мужества.
А. С. Волков (съёмка фильма о «РАДОНЕ»)
Технолог по призванию
Александр Сергеевич стоял у истоков изменения философии перехода от бессистемного размещения отходов в хранилищах к их контейнеризации с последующей стабилизацией буферным материалом типа бентонит; создания унифицированных упаковок для транспортирования, хранения и захоронения РАО (КРАД, КМЗ, НЗК-МР, НЗК-РАДОН); строительства типовых сооружений для размещения РАО (хранилище № 30, здание № 103); разработки первой в нашей стране единой автоматизированной системы контроля и учёта РАО.
Его опыт работы представлен в книгах «Технологические основы системы управления радиоактивными отходами» и «Контейнеры для радиоактивных отходов низкого и среднего уровня активности».
Александр Сергеевич Волков до сих пор в строю. Он не изменил отношения к любимому делу и продолжает достойно трудиться. Его личное участие в ликвидации опасных инцидентов неоценимо и вдохновляет молодое поколение на подвиг, как бы пафосно это ни звучало.
Специалист высокого класса, компетентный, опытный, умеет работать с людьми и при этом остаётся очень скромным человеком — он по праву заслужил признание. А признание — это оценка не только работы, но и личности.
Алла СИДОРЦОВА
