Протоиерея Петра Бахтина уже нет с нами. Однако его духовная жизнь сохраняется в тех, кого он младенцем опускал в крестильную купель, кого исповедовал, кого защищал в кровопролитной войне. И высокий стиль здесь абсолютно уместен: на алтарь Победы Пётр Бахтин положил свою юность, здоровье, горечь утраты товарищей… Он прошёл Великую Отечественную войну, вернулся домой, начал строить мирную жизнь, но был приговорён к расстрелу с конфискацией имущества и всех воинских наград. Напутственное слово
...Когда тридцать три года назад у меня родился сын, близкий родственник сказал: «Мальчишку будет крестить только Пётр Сергеевич». Почему, спросила я. Это настоящий священник, хороший человек, ответил он. Подошло время, назначили день крещения ребенка. Отец Пётр жил в частном доме на Северном посёлке, на правой его стороне от Москвы. Когда мы подъехали, из дома вышел статный человек с окладистой бородой, строгим лицом и размашистыми движениями. Он поздоровался, сел в свою машину, махнул оттуда рукой и поехал вперед.
На первом же посту ГАИ милиционер взметнул вверх жезл, потом мгновенно опустил, и тут же полосатая палка приняла горизонтальное положение, указывая беспрепятственный проезд. Отец Пётр приветственно поднял руку, и мы помчались дальше. Родственник Николай засмеялся: «Вот как надо рулить гаишниками!» В селе Большое Семёновское Пётр Сергеевич сначала провёл нас по храму, совершил своего рода экскурсию. Незадолго до этого церковь обокрали, унесли четырнадцать старинных намоленных икон, и было видно, что настоятель храма расстроен.
Он всё сделал сам: согрел воду, налил её в большую купель, улыбнулся двум Женькам (крестили и малыша наших друзей) и провёл полный обряд. Наши мальчишки, видимо, почувствовали его положительную энергетику и почти не плакали.
На обратном пути отец Пётр почему-то попросил меня вместе с маленьким сыном сесть в его машину. Разговаривать начал так, как будто мы были знакомы и раньше.
Надо отметить, что это был конец восьмидесятых годов, когда церковь ещё не имела нынешнего статуса, многие из нас были от неё отдалены, поэтому дорожная беседа с отцом Петром произвела на меня сильное впечатление. Он продолжил напутствия, которые давал нам в храме. Говорил об истинных ценностях жизни, о том, как важно воспитывать сына в православных традициях, прививать разумное, доброе, постараться сделать его сильным человеком, умеющим противостоять вредным привычкам, искушениям.
Простота и искренность его речи, отсутствие разделяющей назидательности располагали, у нас даже начал складываться диалог. Незадолго до въезда в Сергиев Посад священник достал фотографию, протянул её мне и сказал: «Если бы родители не воспитывали во мне того, о чем я вам говорил, вряд ли бы я выжил». Со снимка смотрел человек в военной форме в звании капитана с боевыми наградами на груди. Это был отец Пётр. Заметив мое смятение, сказал: «Не надо удивляться, после войны немало воевавших стали священниками».
А ещё батюшка дал мне книгу, говоря простым языком — ликбез по православию. Прошло время и однажды зимой Николай сказал: «Петра Сергеевича больше нет». Наша печаль по батюшке была искренней, как о близком человеке. Тогда и появилось желание узнать о нём подробнее.
Выживание в суровых степях
Мы оказались земляками. Как и я, Пётр Бахтин родился на Орловщине, в селе Бородинка, недалеко от городка Ливны. Семья его была крестьянской, шестидетной. Отец, Сергей Дмитриевич, хоть и прошёл Первую мировую войну, никаких привилегий не имел. С женой Татьяной они работали с утра до ночи, чтобы прокормить семью.
Они не захотели вступать в колхоз и попали в категорию спецпереселенцев. Для «освоения целинных земель и разработки Карагандинского угольного бассейна» их направили в безлюдные казахстанские степи. Туда сгоняли тысячи других семей, статистика потом покажет, что там удалось выжить только каждому четвертому... У Бахтиных здесь умер отец и несколько детей.
Тяжёлое житьё закалило Петра. Кроме работы по дому он каждый день ходил в школу за восемь километров. Хорошая учёба была способом выбраться из глуши, поэтому учился он с большим упорством. В 1938 году Петра Бахтина призвали в армию, служить ему довелось целых девять лет. Героя не дали, зато остался жив
Когда он учился в полковой школе, началась Финская война, и всем курсантам предложили отправиться туда добровольно. Все, как один, согласились. Пётр вернулся живым в звании старшины. Он поступил в Костромское артиллерийское училище, хотя служил в кавалерийском полку. Видимо, курсант уже определился в жизни, избрал для себя путь военного человека.
На Великую Отечественную войну он ушёл в первые дни. Участвовал в тяжёлых оборонительных боях под Смоленском — получил там первое ранение. Под Ленинградом, под Волховом ходил в обречённую штыковую атаку. Погибших не успевали собирать и считать, родные Петра получили ошибочную похоронку, со слезами отпели в церкви.
Вместе с товарищами он на себе испытал горечь сдачи врагу городов и сёл, чувство унижения солдата-отступленца.
После победы в Сталинградской битве наша армия развернулась на запад. Бахтин стал участником освобождения Киева, Белоруссии, Польши с форсированием Вислы, Чехословакии. Исход войны был предрешён.
Пётр Сергеевич многократно бывал в разведке. Как-то ушли на задание два человека и не вернулись. А «язык» нужен был как воздух. И Пётр вызвался пойти один, чтобы сохранить жизнь товарищу. Дело оказалось очень трудным, рискованным, но он добыл этого «языка».
Перед штурмом Праги его с разведгруппой на парашютах забросили к немцам. От разведчиков пошли первые данные, но враг засёк их, начал массированный обстрел. Бахтина тяжело ранило в ногу. Превозмогая боль, он сполз в глубокую яму, сумел сам себя перевязать и потерял сознание. Его нашли жители-чехи, принесли в свой госпиталь. Он выжил и вернулся в часть.
За этот и предыдущие подвиги комбата Бахтина представили к званию Героя Советского Союза. Однако это представление разошлось с мнением политотдела: он был беспартийным офицером, поэтому вместо Золотой Звезды его наградили орденом Красного Знамени.
После Победы – в тюрьму
Через два года после окончания войны в звании капитана он вернулся к родным в Караганду. На груди — орден Красного Знамени, два ордена Отечественной войны I степени, орден Красной Звезды и три ранения в придачу.
После девяти лет армейской жизни нужно было привыкать к жизни мирной, и он пошёл преподавать военное дело в техникум. Обе войны в нём были ещё живы, поэтому обучал ребят по максимальной программе, как будущих защитников Отечества.
Опытного педагога заметили, предложили поехать учиться по партийной линии — капитан Бахтин перед демобилизацией вступил-таки в партию. Вот ведь коллизия: геройского звания оказался недостоин, а идеологической работой заниматься — так в самый раз.
Надо сказать, его мама Татьяна Ивановна всю войну, от первого до последнего дня, вымаливала сына у смерти. Материнская молитва победила, при трёх серьёзных ранениях он остался жив. Когда чехи лечили его, врач госпиталя, верующий человек, часто разговаривал с советским офицером о жизни, о Боге. И дал ему в дорогу Библию. Уже в Караганде Пётр Сергеевич встретился со старцем Севастианом, сосланным туда в годы репрессий, а впоследствии, в девяностые годы, признанным святым. Частые беседы с батюшкой и совет мамы пойти по священническому пути стали решающими.
Петр Бахтин сдал партбилет. Его вызывали на партбюро, увещевали: ты, советский офицер, орденоносец, выходишь из партии? Однако он остался непреклонен и поступил в Московскую духовную семинарию. Через год по ложному доносу Петр Бахтин и еще 18 фронтовиков-семинаристов были арестованы. Приговор к расстрелу поверг родных в ужас. Об эмоциях самого осуждённого можно только догадываться.
Что в его жизни, в его поступках, можно было посчитать опасным для государства? Что он защищал его на двух войнах? Что ни разу не укрылся за спинами товарищей, а шёл часто впереди всех под пули и снаряды? Что был представлен к званию Героя и несправедливо его лишен, но не обиделся? Что доказал преданность Отечеству тремя ранениями?
Этих «что» в пользу фронтовика было много, однако они не уберегли его. Однако ввиду отмены смертной казни по Указу Президиума Верховного Совета СССР 1947 года высшую меру ему заменили 25 годами тюрьмы и ссылкой на поселение на 5 лет. В ходе следствия у Бахтина отобрали нательный крест, Библию и все до единой боевые награды. Все, подчистую.
Через пять лет по амнистии его освободили из пермской тюрьмы, судимость сняли, а потом и реабилитировали. При выходе из заключения ему выдали пакет, где лежал крест, Библия и орденские колодки. Наград не вернули, но он благодарил Бога за освобождение, потому что из всей группы арестованных в живых осталось только двое. Он восстановился в семинарии, успешно её окончил. Отношения со старцем Севастианом не прервал, более того, батюшка благословил его на женитьбу на девушке, которая впоследствии стала мастерицей шитья церковных облачений.
Мирное служение
Отец Пётр служил в Новгородской, Воронежской и Московской областях, преимущественно в бедных приходах. Матушка Лариса не роптала, принимала служение мужа, как и подобает, терпеливо. А он, чтобы прокормить её и троих сыновей, случалось, подряжался грузчиком. Однажды за этим занятием его застал местный председатель колхоза, узнал. Оказалось, они вместе форсировали Вислу.
Предприимчивые люди не раз говорили ему: купи себе ордена, на рынках продают, ты же их заслужил, да и орденские книжки сохранились. «Нет!» — отвечал он. Однажды на День Победы его пригласили в Кремль, ордена военкомат выдал напрокат...
В возрасте пятидесяти двух лет его назначили в село Большое Семёновское настоятелем Богоявленского храма с тремя престолами. Это было последнее, длиною в 33 года, место его служения. Он был удостоен высоких церковных наград за восстановление церкви, за создание крепкой дружной общины.
Не дожив до 60-летия Победы всего три месяца, митрофорный протоиерей Пётр, клирик Московской епархии, скончался. В Ильинской церкви Сергиева Посада его отпевал архиепископ Можайский Григорий, которому в этом помогали три священника, сыновья отца Петра — Александр, Сергей и Алексей. И хор Троице-Сергиевой лавры. На Старом кладбище Сергиева Посада воинский расчёт произвел троекратный залп, отдавая дань уважения солдату Великой Отечественной.
Пётр Сергеевич Бахтин остался в памяти людей священником, доступным для верующих и ищущих веру. Его пастырское слово западало в душу, облегчало и возвышало её. При этом он был вполне земным человеком: сам копал огород, знал строительное дело, отлично варил квас, пёк блины, купался зимой в проруби.
...Тот эпизод на посту ГАИ, с которого начат рассказ о Петре Сергеевиче, не единичный. Иногда можно было видеть и такую картину: едет отец Пётр, а на посту автоинспектор берёт под козырёк. Несведущим же говорит: «Это едет наш батюшка, воевавший человек». Валентина Болотова Фото Алексея Севастьянова
