К книгам, которые можно оценить как «исповедальный жанр», я отношусь с некоторой опаской. В каком-то смысле, они — барометр времени, на оценочные суждения о тех или иных событиях нередко очень влияет окружающая историческая конъюнктура. Книгу Бориса Петрова «Жизнь — житуха — житие» в этом смысле можно считать исключением, ей, я считаю, можно верить: она основана на личных дневниках автора и издана уже после его смерти.
.jpg)
Нам она интересна, прежде всего, рассказом о становлении ЗЭМЗа и оружейнике-конструкторе Георгии Семёновиче Шпагине, налаживавшем выпуск знаменитого автомата ППШ в предвоенном Загорске.
Подарок из Красноярска
В наш город из далёкого Красноярска, где была издана, книга попала и случайно, и нет. Её автор Борис Петров — профессиональный журналист, бывший собкор «Известий» в Сибири, ныне, к сожалению, покойный; издание увидело свет благодаря усилиям близких родственников и друзей. Сын Бориса Михайловича «вышел» на Центральную городскую библиотеку имени А. С. Горловского через интернет. Библиотечные работники получили неожиданный приятный подарок — как говорится, досуг уму и сердцу. Значительная часть повествования посвящена загорским впечатлениям Бориса Михайловича.
Создателя легендарного ППШ Георгия Шпагина автор знал не понаслышке. Отец Бориса Михайловича был одним из первых ведущих инженеров ЗЭМЗа, а сам автор частенько общался со знаменитым конструктором, в том числе и в неформальной обстановке — на охоте. Георгий Семёнович был его «крёстным» по комсомольской линии, давал рекомендацию на вступление и был практически другом семьи.
Отец автора, в конце 1930-х будучи главным инженером оборонного завода в Туле, по доносу попал под колесо «ежовщины». От него «с пристрастием» требовали подписания признания, но он устоял: «Надеяться ему было не на что, но он всё-таки тянул, тянул и… сам не предполагая, дотянул до того момента, когда самого „железного наркома“ Ежова расстреляли. И тогда подследственного Петрова, в числе некоторых других счастливчиков, освободили из-под стражи в связи с прекращением дела».
После этого он получил новое назначение — в Загорск, на завод №367, которому поручили обеспечить Красную Армию разрабатываемыми в то время автоматами ППШ.
Почему ЗЭМЗ?
«Предприятие, которому отвели столь ответственную роль, — пишет Борис Петров, — перед тем занималось выпуском скобяных изделий, то есть замков, дверных ручек, шпингалетов и прочего ширпотреба. Но в Загорске срочно собрали лучших специалистов-оружейников, в том числе привезли из Коврова и самого изобретателя Г. С. Шпагина… Через год, в мае 1941-го, первая партия ППШ ушла в войска».
Выбор места для организации производства был, разумеется, не случаен. В отличие от большинства существовавших в то время отечественных и зарубежных аналогов, изготовление ППШ отличалось простотой и технологичностью. Высокоточной механической обработки требовал только ствол, а значительная часть деталей изготавливалась путём обычной штамповки. Оборудования завода №367 (будущего ЗЭМЗа) для большинства этих операций вполне хватало. Одновременно с этим на деревообрабатывающем заводе на улице Симоненкова (в районе вокзала) организовали производство деревянных оружейных прикладов.
Георгий Шпагин вместе с семьёй — женой и четырьмя дочерьми — переехал жить и работать в Загорск в начале 1940 года. Первый образец нового оружия был изготовлен и направлен на заводские испытания 26 августа 1940 года. Они оказались успешными. Живучесть сконструированного Шпагиным образца была проверена 30 тысячами выстрелов, включая 5 тысяч выстрелов при искусственном запылении и при полном отсутствии смазки (все детали промывались керосином и насухо протирались ветошью). При этом оружие показало удовлетворительную кучность стрельбы и исправное состояние деталей.
Запуск автомата в серию требовал колоссального напряжения сил. В кабинете Шпагина установили походную кровать, он неделями не выходил с предприятия. Для дополнительного изучения технологии конструктор ездил на автозавод в Горький и побывал в цехах, где штамповали крылья и капоты к автомобилям. Для изготовления оружия требовалась другая сталь и, соответственно, более мощные прессы, но ЗЭМЗ ими располагал.
От слесаря до конструктора
О Шпагине Борис Петров отзывается с нескрываемым уважением: «Родом он был из города Коврова Владимирской области, работал слесарем в конструкторском бюро знаменитого творца многих видов стрелкового оружия В. А. Дегтярёва. Слесарь. Самоучка. Но — очень одарённый — типа тульского Левши. Свои „машины“ он не конструировал, а придумывал. Да так, что дипломированному инженеру в голову не пришло бы».
Далее автор сообщает интересные факты о рождении, так сказать, самой возможности создания легендарного ППШ. Имя Шпагина впервые громко прозвучало при модернизации крупнокалиберного пулемёта Дегтярёва, в конце 1930-х снятого с производства из-за выявленных недостатков. Рядовой слесарь внёс столь удачные предложения в конструкцию, что признанный оружейный мастер Дегтярёв не посчитал зазорным поставить его имя рядом со своим. В 1939 году на вооружение Красной Армии был принят ДШК («Дегтярёва-Шпагина крупнокалиберный») — пулемёт, ставший основным тяжёлым пулемётом Красной Армии на ближайшие десятилетия.
«После этого над правительственным заданием разработки нового вида оружия — пистолета-пулемёта — Дегтярёв разрешил Шпагину работать самостоятельно, параллельно, — пишет Борис Петров. — Не знаю, было ли Генеральному обидно, когда на вооружение приняли не его конструкцию, а предложенную его подчинённым. Но ведь не стал он его давить и топтать! Об этой истории я услышал от отца».
«Молчаливый работяга»
Из очерка Бориса Петрова мы узнаём, что по натуре Георгий Семёнович Шпагин был человеком замкнутым: «Взгляд как будто немного отсутствующий, словно задумался человек у окна, а сам где-то далеко отсюда. Молчаливый не от стеснительности — видно было, что он чувствует себя в жизни основательно, только всё как-то сам в себе».
Автор замечает, что только много лет спустя он понял — Г. Шпагин «создал имидж эдакого работяги», не владеющего техническими премудростями, и людей это подчас шокировало. «Помню, шофёр директорской „эмки“ Коля Баранов с некоторой обидой рассказывал, как на правах инструктора был свидетелем пересдачи Шпагиным экзамена на новое водительское удостоверение. Его попросили ответить на какой-то технический вопрос, и он стал объяснять: „Вот тут есть дырка, в неё вставляется такая штуковина…“ — „А, дырка! — возмущался технически подкованный Коля. — Ведь конструктор мог бы сказать отверстие или проушина!“
Символ Победы
За время войны в СССР было произведено более 6 миллионов ППШ, ставшего одним из главных символов Великой Отечественной войны. На конвейер „оружие Победы“ впервые было поставлено в Загорске; к моменту нападения Германии на СССР производство на ЗЭМЗе уже шло полным ходом.
„Феноменальная простота изготовления шпагинского автомата доходила до того, что мы, ребята, сами собирали их из принесённых со свалки бракованных деталей, — писал в своей книге Борис Петров. — Правда, наши ППШ палили только одиночными выстрелами, на очереди патронов всё равно не достать — но стреляли! Узнав об этом, городское НКВД провело облавы, опасные изделия у юных оружейников отобрали, а свалку потребовали огородить или взять под охрану“.
При приближении линии фронта к Москве завод был эвакуирован в город Вятские Поляны Кировской области, где производство продолжилось.
Алекс РДУЛТОВСКИЙ
