20 сентября 2013
Наш автор родила первенца и наблюдает за ним, собой и тем, что происходит вокруг.
Лёня, Оля и папа Олег
Вы, наверное, подумали, что я буду первой в мире вечно беременной, но это моя последняя заметка!
Когда началась эта самая 42-ая неделя, врачи ещё разок хорошенько осмотрели меня и сообщили, что со мной и малышом всё в порядке, но из-за почек тянуть нечего и надо уже стимулировать роды.
Велели мне в качестве подготовки выпить стакан касторки, хорошенько выспаться, а утром в восемь приходить на важную очистительную процедуру.
Тем же утром должны были «поторопить» малыша киргизки-соседки, а также сделать кесарево двум дамам из нашей палаты.
Касторку я выпила без особых мучений, собрала накопившиеся за неделю в тумбочке вещи и села читать книгу. Болела то ли спина, то ли живот, но совсем не сильно.
Остался всего час до отбоя, я всё читала, потом взялась за вязанье? и вот ровно в десять вечера внутри меня что-то стукнуло два раза, как будто фарфоровые чашечки вставились одна в другую! Громко!
Я сперва не догадалась, что это значит, но тут отошли воды! Это, оказывается, сын подумал, вероятно, что поторапливать его нечего, он сам решит, когда родиться - и решил, что начнёт прямо сейчас!
Тут для меня сразу началась другая жизнь. Вернее, это больше похоже на смерть: все вокруг люди как люди, в домашней одежде, а ты уже не с ними, стоишь не слишком-то устойчиво в больничном халате на голое тело, с пеленкой в руках и ждешь, когда за тобой придет медсестра и увезёт навсегда на другой этаж, в родблок.
Но прежде, чем это произойдет, надо позаботиться о своих вещах, ибо в этом мире они тебе не понадобятся более. Надо их сложить в пакет, написать на нём ДОМОЙ и уже завтра они будут дома, не то, что ты.
Тебе же остаются бутылка воды, телефон и зарядка для него.
Как только отошли воды, я поняла, что непонятная боль в спине или в животе? это и есть схватки! Только теперь они стали намного сильнее. Эта боль очень необычная: самое трудное? начало, сперва сразу очень больно, потом всё легче и легче, а потом даже не замечаешь, как она проходит (правда, через минуту начинается заново).
Забавно, что в ожидании врача под дверью я встретилась со своей соседкой по палате, киргизкой. Оказалось, её дочка тоже не захотела дожидаться утра. «Больно!» - пожаловалась мне киргизка, я спросила, первый ли у неё ребенок, а оказалось – четвёртый! Меня это удивило: четвёртый? и всё равно больно!
Прокатившись на лифте, я оказалась в коридоре, в который выходили просторные комнаты? родильные блоки.
В каждом творилось что-то интересное: в одном молодой отец в халате качал на руках замотанного в пелёнки младенца, в другом скорчившейся девушке вставлял катетер в спину анестезиолог.
Заняв свою комнатку, я стала ходить по кругу, периодически корчась – что поделаешь! Потом пришли врачи, положили на кровать, привязали к каким-то приборам…
Посреди этого процесса появились студенты-медики – три девушки, напуганные куда больше, чем я. Им доверили измерить мне давление, а потом следить за капельницей.
Они так трогательно волновались, что пропустили-таки момент, когда лекарство закончилось. Вообще я плохо помню всё это, потому что время как-то странно ускорилось? только я устроилась на кровати, как мне говорят: пошли на кресло!
Я-то думала, что рожать нужно прямо тут, а пришлось ещё и перелезать куда-то! Мне надели тёплые ватные «сапоги» и стали говорить непонятные слова? то дышать, то тужиться, да ещё и не просто так, а как-то «на боль».
И тут-то я почувствовала, как во мне движется что-то, что невозможно остановить! Тут я разок крикнула так, как никогда в жизни не кричала? и сын родился!
Я даже удивилась, что всё произошло так быстро – на циферблате было без десяти час. Сына положили мне на живот и я удивилась, какой он маленький и горячий! Предложили ему поесть, но он задремал.
После всех необходимых процедур меня переложили на каталку и вывезли в коридор.
Туда, оказывается, всех вывозят? не потому, что места нет, а потому что надо полежать на виду у врачей, мало ли что.
Наконец по тёмным коридорам с безумной скоростью меня привезли? вжжжжж, поворот, ещё поворот, а над головой, перед глазами только редкие лампы мелькают? на каталке в палату.
Я лежала-лежала, может быть, даже задремала - и слышу сквозь сон: дети плачут. Много-много детей и все плачут. Дети плачут хором так странно - то как лягушки в пруду, то как улей с пчелами.
Я лежу, думаю. И вдруг мне взбрело в голову, что это такая проверка: всех детей вывезли в коридор и теперь проверяют, узнает ли мама по плачу своего ребенка, придёт ли за ним.
Надо, думаю, вставать и идти. А как тут встанешь? Но, думаю, встать я наверняка смогу. Кто ж тут знает, какие в роддоме порядки - может, и правда, надо идти, своего от других отличать и забирать.
Потом думаю - нет, навряд ли тут так. Я никогда такого не слышала. Полежу ещё чуть-чуть. Тем более что я запомнила отлично, как сын плачет: он кричит-кричит, а потом «ии» говорит.
А потом думаю: ох, нет, надо, наверное, идти и забирать его, что ж я такая плохая мать, ребенка вывезли в коридор, все там ходят, своих забирают, он меня ждёт...
Минут двадцать я так переживала, а потом пришла медсестра и говорит: «Ну, давай попробуем встать? Наклони голову и согнись, как будто ты старенькая бабушка...».
И так я поняла, что никакой проверки нет.
Оказалось, напротив моей палаты детское отделение. И там в боксах детки лежали, своим мамам пока что не отданные насовсем. А потом и сына привезли? и с тех пор мы с ним больше не расставались.
Оля Ромашова
