Пианист, мастер импровизации, музыкант Сергиево-Посадского муниципального оркестра Игорь Островский, как и его коллеги, сейчас вынужден большую часть времени проводить дома. Для комфортной «удалёнки» в его небольшой квартире есть электронное фортепиано, на котором он может в наушниках, беззвучно для домашних и соседей, музицировать. Для него время пандемии стало своего рода катализатором творчества, когда неспешно, в камерной обстановке можно создавать маленькие шедевры. 30 октября на сцене Культурно-просветительского центра «Дубрава» джазовый пианист даже успел дать юбилейный концерт, посвящённый его 65-летию.
— Как вы считаете, когда музыка вошла в вашу жизнь?
— Первые сильные потрясения я получил, когда услышал альбом «Abbey Road» рок-группы The Beatles. Эта музыка и до сих пор оказывает на меня завораживающее действие, хотя ничего не хотел бы из неё сыграть. Второе — испытал, когда меня пригласили в ансамбль «Джаз курьер», где пианистом на тот момент был Коля Хохлов. Музыка, которую до этого вроде бы слышал, раскрылась для меня новыми гранями. И я тут же принял решение заниматься только этим. Это был джаз, только не тот, который на пластинках Луи Армстронга или Эллы Фицджеральд, без пряного колорита, а больше с бетховенским напором.
— Вы воспитывались в музыкальной семье?
— Не могу сказать, что я из музыкальной семьи. Мой отец был врачом, хотя параллельно работал концертмейстером в доме культуры. Мама исполняла романсы, арии из оперетт, но всё на любительском уровне. Дома всё время работала радиоточка, выдававшая в эфир много классических композиций, которые наверняка запали в подсознание. Меня отдали в музыкальную школу, где я отучился игре на фортепиано. В то время для многих это был не самый доступный инструмент, потому что стоил довольно дорого. Но у нас дома фортепиано уже было, поэтому мне выбирать особо не пришлось.
— Кстати, молодёжь сегодня предпочитает нетривиальные инструменты типа укулеле. Чем уникально для вас фортепиано?
— Это самодостаточный инструмент практически для любой музыки. Как в изобразительных искусствах существует живопись, графика. Вот рояль — это карандаш, которым можно изобразить всё, с полутонами, но тембральных красок будет меньше, чем у оркестра. Вместе с тем инструмент позволяет даже одному человеку воспроизвести симфоническую ткань, сохраняя существенные музыкальные характеристики.
— Я вижу у вас электронное фортепиано. Знаю, что не все профессиональные музыканты его признают. Насколько оно близко к классическому инструменту? Никогда не хотели попробовать другой инструмент?
— Электронные инструменты стали гораздо ближе к классическим. У меня довольно новое фортепиано итальянских разработчиков. Безусловное преимущество, что инструмент занимает меньше места, мобильный. И главное, я никому не мешаю, надеваю наушники и занимаюсь. Будет слышан только звук клавиш, но во всяком случае соседи по батарее стучать не будут. Порой мне не хватает возможностей фортепиано. Ты ударил по клавише, она звучит, и ты уже ничего не можешь с этим сделать. Иногда я жалею, что не играю на трубе, тромбоне или флюгельгорне, где звук можно трансформировать, сделать выразительней.
— Увлечение далеко не всегда становится профессией. Как сложилось у вас?
— Чтобы стать музыкантом, никаких драматических решений принимать не пришлось. Просто осознал, что ничем другим, кроме джаза, заниматься не хочу. К тому времени я окончил институт химического машиностроения и работал конструктором на «Звёздочке». Второе высшее образование получить тогда было проблематично, и мне посоветовали единственное на весь Советский Союз хозрасчётное музыкальное училище в Ленинграде, где к тому же было джазовое отделение. Параллельно с учёбой начал работать: играл по ресторанам, потом меня пригласили в ДК им. Гагарина, а затем в «полтинник» (ОДЦ «Октябрь»), прослужил там 13 лет до образования муниципального оркестра, где играю по сей день.
— Вы известный мастер импровизации. К ней нужно готовиться?
— Что касается музыки, здесь неравномерно природа раздаёт силы. У всех очень разные стартовые позиции. Мне кажется, что я совершенно не умел импровизировать, но очень хотелось. Есть внутреннее ощущение, что я это выращивал в себе много лет. Хотя, возможно, это не так.
— Приходилось писать музыку на заказ?
— Уже много лет я каждый год пишу музыку к новогодним сказкам. Для Дворца всё время, иногда ещё и для других учреждений. Несколько произведений написал для спектаклей нашего театра кукол «Арт-студия Бартрам».
— В телевидении сегодня масса музыкальных шоу. Вы следите за эфирами? Насколько там действительно профессиональная оценка?
— Сложно сказать, потому что мне это не интересно. Это шоу, которое захватывает очень узкую область музыки, опираясь прежде всего на законы рынка, массовой психологии, не в чистом виде искусство. Хотя признаю, что в этой сфере работает очень много хороших музыкантов, но в основном потому что это лучше оплачивается.
— У вас не было желания присоединиться, ведь достаток у музыканта не большой?
— У меня, наверное, потребности не очень большие, и тяжело себя ломать. Потом, я начал заниматься музыкой не для того, чтобы это был кусок хлеба, а потому что какая-то конкретная музыка меня позвала, и я стараюсь хранить ей верность.
— Вы пишете много стихов, даже выпустили сборник, однако полноценным поэтом себя не считаете. Почему?
— Здесь ситуация противоположная, чем в практике музыкальной импровизации, в стихах я много конструирую. Для меня это своего рода способ занять время, нестыдное хобби. Например, пошёл гулять, а потом в строчках зафиксировал свои ощущения от этой прогулки. Это какая-то версификация, а не поэзия, хотя иногда бывает ощущение, что что-то там пробило.
— Жена поддерживает вас в творчестве?
— Как правило, хвалит, когда искренне, а когда чтобы поддержать. Видит, что я очень расстраиваюсь после выступлений, потому что слышу ошибки, недостатки, которых хватает. После концерта всегда несколько депрессивных дней, но это нормально.
— Творческие люди пострадали от ситуации с пандемией? Прекратилась концертная деятельность. Как переживает этот период муниципальный оркестр?
— Пока удаётся держать оркестр в тонусе, мы очень плотно занимаемся. Во время послабления в режиме успели подготовить и в начале октября дать концерт в «Дубраве». До нового года у нас запланировано ещё две программы: одна пройдёт 25 ноября в большом зале Дворца культуры Гагарина под камеры без зрителей, вторая в конце декабря, в каком формате — покажет время. Личные творческие планы связаны с подготовкой программы джазовых пьес для камерного концерта.
К тому же пандемия дала понять, что живой концерт является не единственной возможностью поделиться музыкой. В «Дубраве» мы выступили без зрителей, за пару недель получили более четырёхсот просмотров, а на концерт пришло бы от силы 100-150 человек.
Беседовала Оксана Перевозникова
Фото Сергея Семенькова
