В погожий тёплый день этого музыканта частенько можно встретить возле Уточьей башни лавры. Гусельным перебором Егор Стрельников услаждает слух прихожан, а заодно и зарабатывает «на шапку». На сегодня это если не единственное, то самое стабильное место работы «гусляра всея Руси», как он шутливо сам себя величает. Такие незатейливые подмостки музыканта, обладателя гран-при международного конкурса этнической музыки «Мир Сибири», не смущают, была бы аудитория, которой можно дарить своё искусство. И которая щедро благо- дарит рублём, потому что звучание его струн глубоко берёт за душу, вырывает из серой реальности и погружает в ска- зочную атмосферу былин и старинных преданий.
Привила любовь к борщу и оперетте
Родом Егор с Украины из Запорожья, казачьих земель, где, по его убеждению, только и могут появиться настоящие гусляры и бандуристы. Хотя на гуслях и даже гармони в их селе Нововасильевка никто не играл. Собираясь на завалинке, сельчане использовали единственный доступный для них инструмент — голос. Так малолетний Егорка получил первое представление о русском народном фольклоре, которое в дальнейшем определило направление в его творчестве.
Когда мальчику исполнилось шесть лет, семья переехала в Днепропетровск, где им выделили квартиру. Надо сказать, что музыкальное будущее ребёнка ничто не предвещало. Творчеством отчасти занималась только мама, по образованию медик, она пела в самодеятельном хоре.
«Когда мама варила борщ или готовила котлеты на кухне, постоянно пела известные опереточные арии. Голос у неё был будь здоров. Она любила театр и часто водила меня на оперетты, на которые я ходил, как на казнь. Но это сыграло роль в моём музыкальном вкусе», — вспоминает Стрельников.
С маминой лёгкой руки Егор в пятом классе был пристроен в пионерский хор, который в Днепропетровске котировался так же, как в столице государственный академический хор Свешникова. Но петь в нём мальчику не очень нравилось, потому что половину репертуара составляли песни про Ленина, коммунистическую партию и раздутый патриотизм — всё то, без чего раньше ни один коллектив на большие подмостки не пускали.
«На одной репетиции я перепутал слова и вместо «колышется сердце прибоя» спел «колышется сердце героя». Хор рухнул от смеха, а меня попросту выгнали. Потом я полгода делал вид, что ходил на занятия, а на самом деле гулял с хулиганами. До сих пор помню, как мама отходила меня медицинским жгутом за то, что я ей наврал», — рассказывает Егор.
Отбросил гитару и стал гусляром
Несмотря на отпор, который Стрельников невольно дал пионерскому хору, дорожка вывела его именно по этому направлению: он поступил в Ленинградский институт культуры на отделение народных инструментов. Конечно, перспектива работать в доме культуры, пропагандируя через искусство идеи марксизма-ленинизма, его не сильно прельщала. Но надо отдать должное, что в институте был очень сильный педагогический состав. Один из преподавателей, грек по национальности Ангелос Дионисиевич Варфоломос, поучал студентов: «Чтобы выучить теорию музыки, вы должны исписать тонну бумаги». И Егор старательно заполнял аппликатурами свою тонну, пока музыка не зазвучала для него с листов.
«Сначала я играл на классической гитаре, но однажды в Нижнем Новгороде услышал оркестр гусляров. Я был так заворожён звуками этого волшебного инструмента, что отбросил гитару и стал гусляром», — продолжает музыкант.
Легко сказать стал, нужно было сначала найти инструмент. В те годы в России было всего три мастера, которые изготавливали гусли: в Москве — Круглов, в Пскове — Суриков и Иванов. Последний был своего рода Страдивари по гуслям. Стрельникову достался уникальный инструмент — 23-струнные гусли — именно этого мастера. Первым учителем Егора стал известный советский музыкант, один из самых значительных исполнителей на шлемовидных гуслях в XX веке, солист-гусляр Москонцерта Давид Локшин. Пять лет он периодически приезжал заниматься к мастеру домой на московскую квартиру.
Инструмент, чтоб приблизиться к Богу
С гуслями Егор объездил многие города России, побывал в Сербии, Германии, Франции. Интерес к русскому народному инструменту большой, даже при условии, что во многих странах есть аналоги: в Японии — кото, в Китае — гуцинь, в Литве — канклес, в Латвии — кокле, в Финляндии — кантеле, в Иране — сантур, в Армении — канон. Наименование гуслей могло быть разным, но сущность одна и та же: это древнееврейский «канон», древнегреческий «псалтирь», славянские «гусли». В переводе на современный язык со старославянского «гусли» — это «струны». То есть «гусла» — это «струна».
«Этот инструмент обладает особой силой. Помните библейскую легенду о том, как пастух Давид исцелил беснование царя Саула только лишь звуками гуслей. Так что это инструмент, чтобы лечить душу и приблизиться к Богу. Когда слышишь гусли, душа окрыляется и чувствуешь, как нисходит благодать», — поясняет Егор.
Уникальность гуслей в том, что они не имеют стандартов. Их делают разной формы — в виде шлема, крыла или ладьи, с разным количеством струн — от 5 до 25 и более. Ещё одна особенность — там нет полутонов, это всё равно, что на фортепиано вам доступны только белые клавиши, а диезы и бемоли уже не сыграть. Поэтому гусли в наше время не так популярны, как та же гармонь или гитара.
Однако и сегодня находятся желающие освоить старинный инструмент. У Егора есть несколько учеников, которым в пандемию он преподавал онлайн. Правда берётся обучать он крайне неохотно, полагая, что не очень сильный педагог.
«Нужно не просто научить, как струны дергать, а объяснить, что такое хорошо, а что такое плохо. Поэтому я беру учить только способных. Если бог дал талант, то надо его раскрыть», — поясняет музыкант.
На жизнь Егор предпочитает зарабатывать, играя на гуслях у стен Троице-Сергиевой лавры или в электричках. Главным своим «менеджером» музыкант считает русскую православную церковь. Священники часто зовут гусляра поиграть на престольных праздниках в различные храмы и монастыри. Последний раз они с ансамблем «Живая вода» ездили даже на Сахалин.
Помимо гуслей, у Стрельникова есть ещё одно интересное увлечение — он освоил мастерство звонаря. Практиковался на звоннице Троице-Сергиевой лавры и в Кремле на колокольне Ивана Великого. Но сам себя профессионалом он в этом мастерстве не считает. То ли дело, когда на гуслях перебором затянешь наигрыш: «Ой, ты степь широкая!» и душа сразу уносится в рай.
Оксана Перевозникова
Фото Светланы Володиной
