Воспоминания С.Ю. Климова и Е.В. Потловой о сотруднике Издательского отдела Свято-Троицкой Сергиевой Лавры Надежде Владимировны Сечиной. 30 июля исполняется 40 дней со дня ее кончины.
Надежда Владимировна преставилась ко Господу 21 июня, на следующий день после праздника Святой Пятидесятницы, в День Святого Духа. Даже своим уходом она подчеркнула свою любовь к Троицкому монастырю и особую связь с ним.
Незадолго до смерти Надежду Владимировну наградили орденом преподобного Сергия Радонежского III степени. Однако из-за болезни на вручении она присутствовать не смогла. Орден передали ее детям уже во время похорон. Этот факт был отмечен знавшими Надежду Владимировну как яркий заключительный штрих к личности этой удивительной женщины-христианки.
Мы были знакомы с Надеждой Владимировной уже какое-то время, но так сложилось, что именно в течение последнего года ее жизни Господь дал нам возможность потрудиться вместе, узнать друг друга и стать друзьями. В течение нескольких месяцев мы работали над созданием аудиогида по Троице-Сергиевой Лавре. Надежда Владимировна выступала в качестве редактора. Процесс редактуры тянулся очень долго, что нас время от времени сердило. Казалось, что Надежда Владимировна просто затягивает всё своей чрезмерной тщательностью и придирчивостью. Сейчас же время, проведенное рядом с ней, воспринимается совсем иначе, как абсолютная радость и благословение.
«Душа — христианка!» — повторяла Надежда Владимировна. Человеческая душа, какие бы сложности, препятствия и ограничения ей ни встретились на пути, тянется ко Христу и нуждается в богообщении. На этом она основывала свои экскурсии. Этот простой принцип и был положен в основу при создании аудиогида. Уже на заключительном этапе работы над аудиогидом для китайцев нами была проведена консультация с носителями языка, этническими китайцами. Было много переживаний, вопросов: всё ли понятно, будут ли важные для нас вещи восприняты правильно. Особую сложность для нас представляло заключение. В начале мы остановились на сложном обобщении, посвященном значению Троицкого монастыря в истории России. Но китайцы, посмотрев всё внимательно, сказали, что ничего этого не нужно, что всё это будет лишним, и попросили оставить только одну фразу, только четыре слова: «Бог вас всех любит!». И всё. Это главное, что им хотелось услышать.
«Душа — христианка!» Надежда Владимировна родилась в Подмосковье в 1950 году в «правильной» советской семье. Окончив школу, она поступила на геологический факультет Московского университета. Но через год перепоступила на философский факультет, который и окончила. С ее собственных слов, их учили, как правильно не верить в Бога и как убедить других, что Бога нет. Всё складывалось весьма удачно: работа, семья, трое детей, круг интересных друзей — вполне себе богемная жизнь. Она говорила, что не могла даже представить себя в Церкви. Но время менялось, и в 90-е Надежда Владимировна пришла к вере. Она со смехом рассказывала о первых шагах своей церковной жизни. Как приходила в храм без платка и в губной помаде. Как впервые в 40 лет услышала слова апостола Павла о любви и насколько они ее потрясли. Как с привитым ей на философском факультете академизмом со всей страстью бросилась изучать богословскую литературу. Как привела свою дочь на курсы сестер милосердия к отцу Аркадию (Шатову) (ныне — епископ Верейский Пантелеимон).
В 1998 году ее пригласили работать в Издательский отдел Троице-Сергиевой Лавры. Она была рада послужить Церкви, быть ей полезной. 90-е годы — время расцвета издательской деятельности Русской Церкви. Тысячи людей, обретших для себя Христа, нуждались в духовной литературе. Открывались монастыри, храмы, появилась необходимость переиздавать Библию, сочинения святых отцов, труды по церковной истории. Сложные богословские книги печатались тиражами в десятки и сотни тысяч экземпляров. В церковных лавках образовывались очереди за книгами. Издательская деятельность нуждалась в высококвалифицированных специалистах. Знания и таланты Надежды Владимировны были действительно нужны.
В Лавре она стала работать под руководством отца Алипия, отца Исайи и главного ее наставника и учителя отца Мефодия. Отец Мефодий был постоянным келейником старца Кирилла (Павлова). Всё это вносило строгость и внимательность не только к работе, но и образу жизни в целом.
Рабочее место Надежды Владимировны находилось сначала в Каличьей, а затем в Плотничьей башне крепостной стены. Впоследствии по-дружески близкие будут называть ее Надежда Башенная. Она работала дни напролет, скрупулезно вычитывая книги, готовя новые издания. Ежегодно издавался Троицкий календарь, включавший жемчужины проповеднического наследия Православной Церкви. Надежда Владимировна каждый год принимала участие в его подготовке, а последние годы делала его почти единолично. Невероятно сложный, кропотливый труд, который Надежда Владимировна выполняла на высоком профессиональном уровне. В Москве — семья, заботы, а редакторская работа забирала всё больше и больше времени. Тогда рядом с ее рабочим столом появилась первая раскладушка.
Шло время, общественный интерес к церковной литературе спал. Тиражи сократились. Но при этом важность и значимость гуманитарной миссии, которую несет с собой книга, не стали менее насущными. И Надежда Владимировна уже совсем в другой обстановке стойко продолжала свою работу, несла свою вахту. Даже в коронавирусный год, когда на ночь в Лавре отключали подсветку, в крошечных окнах-бойницах Плотничьей башни по-прежнему тускло теплился свет. Даже когда казалось, что работа ее не нужна совсем никому: всё чаще издавалась низкопробная литература плохого качества, а книги, подготовленные Надеждой Владимировной, ложились на полку неизданные. Тем не менее, она продолжала работу. В башне, за письменным столом, она встретила 50-летний юбилей, скромно отметила свое 60-летие, а в декабре 2020 года в очень узком кругу друзей отпраздновала и 70-летие.
Последние годы она руководила редакцией «Троицкое наследие», которая работала с литературой, посвященной Троицкому монастырю. Редакцией были подготовлены к изданию Житие преподобного Сергия; один из самых полных исторических трудов о монастыре «Преподобный Сергий Радонежский и созданная им Лавра» Е.Е. Голубинского; «Сказание об осаде Троицкого монастыря» Авраамия Палицына. Долгое время работа шла над трудами Ивана Михайловича Снегирева, первого биографа митрополита Платона (Левшина).
Надежда Владимировна искренне и всем сердцем любила Троицкий монастырь и глубоко переживала нестроения в нем. Самой большой своей наградой за работу в Лавре она считала возможность убираться в Троицком соборе. Уже в девятом часу вечера, когда монастырь закрывался, она приходила туда и вместе с другими женщинами мыла полы, стирала пыль и свечной воск. Работа в Троицком монастыре была для нее настоящим служением. Имея перед собой высокий пример монашеского жития своих наставников, она и сама вела похожий образ жизни: молитва, пост и труд на благо горячо любимой обители.
В конце весны в связи с оптимизацией лаврских служб Надежде Владимировне пришлось вместе с рабочим материалом и архивом покинуть Плотничью башню. Она очень переживала, но даже в новых обстоятельствах старалась оставаться полезной своему делу. А потом температура, кашель. Вот и она стала жертвой новой коронавирусной инфекции. Она уехала в Москву. До конца была оптимистична, без умолку говорила о работе и о своей любимой Лавре. Ее похоронили на кладбище недалеко от Троицкой обители. По духовному стечению обстоятельств катафалк с ее останками сбился с пути и дважды объехал вокруг монастыря.
Надежда Владимировна жила по-настоящему красиво, обходясь при этом самым малым. При относительной неприхотливости бытия, она наполняла любое пространство особенным вкусом к жизни. Даже на электрической плитке Надежда Владимировна умела приготовить настоящий изысканный пир. Она делала всё с изящным чувством самоиронии. Она умела удивляться красоте бытия, радоваться и любить! Любить жизнь! В 70 лет она ходила к репетитору по итальянскому языку, слушала оперные арии и увлекалась китайским кинематографом. Это был по-настоящему свободный человек. В наше несвободное время — время крайностей и категоричности — она была свободной. И эта евангельская свобода, эта открытость и восприимчивость наполняла жизнь ее друзей особым светом. При том что суть ее профессии — это структура, облечение в форму, которая, казалось бы, свободу подавляет. Но при невероятной академической упорядоченности ее жизни, строгости к факту, слову и форме, ей была дана абсолютная внутренняя свобода.
Свобода от суеверий и предубеждений. От зависимостей и самости. Свобода любить и ненавидеть. Быть искренней и правдивой. В этом не было самоуправства и самонадеянности. Это понимание, что жизнь больше и сложнее любых обычаев, законов, установлений, церемоний. Это свобода быть, предстоять перед Господом преисполненным доверием, надеждой и любовью.
Господь есть Дух, а где Дух Господень там свобода (2 Кор. 3:17).
