В феврале наша героиня закончила концертный тур с итальянским оперным театром, а в марте вернулась в Россию, где преподаёт в хотьковском Центре «Елизавета Мамонтова». Если бы мир не нажал на стоп-кран из-за пандемии, то, возможно, в эту минуту она бы снова пела на сцене своего любимого старинного «Театра делла Фортуна» в городе на берегу Адриатики. Мы поговорили с Еленой Орадэй и узнали, как, живя на две страны, оставаться востребованной по обе стороны границы и как любой шанс надо использовать для творческого развития.
От Вори до моря
Елена — певица, педагог, концертмейстер и переводчик. Первые слова на итальянском она выучила ещё в России — «анданте», «виваче» и другие музыкальные термины пришли именно из Италии.
— Сколько времени вы проводите там, сколько здесь?
— В среднем по три месяца: я не уезжаю надолго, здесь же у меня свой коллектив. Тут я готовлю учеников к выступлениям на месяцы вперёд, иногда меня замещают коллеги, а вернувшись, с каждым веду индивидуальную программу.
— Вы преподаёте в Хотькове, на Вакцине, причём работаете со взрослыми. В чём разница, если сравнивать с детской студией?
— На самом деле особой разницы нет. У взрослых примерно те же вокальные проблемы, отличие только в том, что они дольше сохраняют навык. Дети после летних каникул как чистый лист, 80 процентов пройденного они забывают, к сожалению.
— На уличных концертах 9 мая, в онлайн-эфирах «Елизаветы Мамонтовой» вы пели, не видя перед собой большую аудиторию. Трудно это?
— Моим вокалистам без реакции слушателя тяжело, поэтому я советую им идти от образа, от песни. Как ни странно, хорошая практика для понимания аудитории — это рестораны, где собирается публика разного возраста и пристрастий. Там учишься быстро ориентироваться и петь так, чтобы было хорошо и интересно всем. Это сложный труд, но через него можно получить большой опыт.
«Ора Деи» — Час Бога
В центре города Урбания, где живёт Елена, с IX века стоит собор, в котором, если верить манускриптам, работал резчик Чезаре Орадэй. Ора Деи — Час Бога.
— Я на правильном пути, подозревая, что это далёкий родственник вашего мужа и всё это один местный род?
— Ого! Да-да, всё правильно! Эта известная фамилия, есть ещё танцор Стефано Орадэй, мирового класса, он известен латиноамериканскими танцами. Сейчас живёт в Риме, приезжал в Москву… Да, всё это одна семья так или иначе.
— Кто были ваши первые итальянские друзья?
— Это были друзья моей сестры, которая в тот момент уже жила там. Мы все каждый вечер встречались в центре города. Сначала я просто прислушивалась, как они обсуждали события, а к концу второго месяца начала понемногу говорить. Шёл 2000 год, мне был нужен новый вектор в судьбе, и так сложилось, что теперь у меня есть семья и там, в Италии, и здесь, в России.
Церковь, хор, театр
Вокалисту-иностранцу, который захочет стать на равных с певучими итальянцами, придётся тяжелее, чем обладателям своих самоваров, когда те заявятся в Тулу. Елена Орадэй прошла похожий путь: она, русская певица, состоялась в профессии и на родине бельканто — «красивого пения».
— С чего вы начали, создавая заново музыкальную карьеру в Италии?
— Я стала ходить в кафедральный собор, пела на латыни на службах, даже освоила орган! Там меня увидела руководитель любительского хора из соседнего городка. Она взмахнула руками: «Да ты и концертмейстер, и преподаватель вокала, и хормейстер, и солистка, и вокалистка, и можешь помогать нам в организации…»
— А как появился оперный «Театр делла Фортуна»?
— Девушка из того любительского хора пела и в оперном театре. Там был нужен концертмейстер, и мне предложили поработать. Когда они узнали, что я ещё и петь умею, началась жизнь в другом измерении. Став солисткой театра, я стала ходить на курсы бельканто. Мы должны регулярно повышать свою квалификацию, и теперь каждая поездка в Италию — повод приобрести новый опыт.
— Как выживают итальянские коллеги во времена коронавируса?
— О, им очень сложно. Все театры закрылись, несут огромные убытки. Их содержит муниципалитет, но в муниципалитете нет денег, и нет даже выплат, чтобы сохранить состав и удержать артистов. Для многих работа в театре не является основной, они параллельно зарабатывают гдето ещё, в семейном бизнесе. Моя подружка-скрипачка, например, вечером идёт на репетицию, а днём работает в юридической конторе отца.
Мечта № 2
Выступить со звездой мировой оперы Андреа Бочелли оказалось для Елены проще, чем осуществить свою другую мечту — открыть в родном городе галерею с концертным залом. Или просто время не пришло?
— То фото, где вы на одной сцене с Андреа Бочелли, — что это было?
— Это была моя мечта — спеть с ним. С хором исполнили Messa Di Gloria Пуччини, меня, как всегда, поставили в центр, а после концерта мы все фотографировались. Пока настраивались, он оказался как раз передо мной — вернее, его ухо. Быстро сообразила, что нужно начинать диалог. Говорю — я Елена Орадэй, я из России, мы обожаем вас, и если вы приедете в Россию, то с удовольствием буду вашим переводчиком. Он тут же разворачивается, он же слепой, подаёт руку — говорит, что ему очень приятно. Мы ещё поговорили с его менеджером. Потом все мои коллеги завидовали — это что такое, тебе он руку пожал, а нам никому!
— О чём мечтаете теперь?
— Мы с друзьями-музыкантами мечтаем о собственной галерее в центре Сергиева Посада, где можно было бы делать свою программу, для себя. Все мы, так или иначе, связаны с крупными культурными центрами, и это хорошо, но часто нам хочется провести концерт так, как хочется самим. Мечтаем о месте, где бы царили музыка, картины, скульптуры, красота и безграничное творчество.
Владимир Крючев
Фото предоставлено Еленой Орадэй
Спасибо Наталье Басовой и Марии Дайн за помощь в подготовке интервью.
