Аллан Ранну — сергиевопосадец, совершивший около десяти долгих экспедиций в Непал, Китай и другие страны Юго-Восточной Азии, а также множество более коротких поездок. Фотографии и картины, созданные в путешествиях и по их мотивам, можно видеть в галерее “Арт-База”.
Аллан родился в Москве, закончил школу в Таллинне, первые уроки живописи брал в традиционной средневековой манере — как подмастерье. Получил диплом биологического факультета МГУ, изучал персидскую миниатюру в Самарканде, тибетско-монгольскую живопись и фрески в Бурятии и Монголии, работал художником на “Узбекфильме”.
Нынешняя выставка Аллана Ранну стала одной из самых полных за последние годы. Это больше, чем просто выставка: в выходные в галерее показали фильм-медитацию — итог трёх месяцев съёмок в Долине Катманду, а завтра в половине седьмого состоится музыкальный сеанс с поющими чашами.
Без авторского пояснения выставка оставляет ощущение недосказанности. Это не просто красивые изображения — за каждым из них история. Мы попросили автора рассказать истории трёх, выбранных наугад, работ.
— Это Непал, граница с Тибетом. Паломники приходят сюда последние пять тысяч лет. С гор сходят около ста источников, из-под земли вырывается огонь, а под ногами разбросаны аммониты, раковины вымерших моллюсков. До Китая — дня четыре пешком. Граница не обозначена, но если перейти её, то в ближайшем посёлке рискуешь нарваться на милиционеров и получить три года китайской тюрьмы. В этих местах можно встретить индуса с юга, который шёл полгода босиком, никогда не видел снега и еле держится от холода. А можно шиваитов (шиваизм — одно из течений индуизма), которые холода не чувствуют: сидят в снегу в одной набедренной повязке, едят какую-нибудь кашу и им хорошо.
— В Тибете есть две религии, буддизм и бон. Это ступа — религиозное сооружение в бонской деревне. В “доцифровые” времена я снимал на плёнку. В экспедициях она заканчивалась быстро, и тогда приходилось искать хоть что-то взамен.
Я сделал это фото на какую-то дешёвую плёнку, которую купил в тибетской лавочке. В таких лавочках продавалось всё вместе — фотопринадлежности, баллоны с газом, старые сникерсы... Плёнка была совсем простая, поэтому и такой “шум”, “зерно” на снимке.
— Я не знаю, красив Эверест или нет. Ночью он выглядит как чёрная трапеция, с которой ветер сдирает снег. В мире есть более снежные, более выдающиеся вершины, но Эверест — он просто есть. Это присутствие. Нравится он тебе или нет, но он есть. Чем там пахнет? Электричеством, Космосом пахнет, это физическое ощущение.
Владимир Крючев
Фото Сергея Семенькова
